Секунд пять я была в растерянности, затем не могла поверить, что это происходит на самом деле со мной. Благо, его нежное поглаживание по животу меня вырвало из ступора, и я резко рванула от него. Он не стал меня удерживать, отпустил. Разворачиваясь к нему, я выдала:

— Вот тут, — показываю рукой на живот, — части вас никогда не будет! — Его взгляд изменился, стал острый как бритва, но меня уже было не остановить. — Беременность для меня больная тема, и договор свой дебильный засуньте себе… — куда я, конечно, не стала уточнять, это уже будет перебор, не маленький, сам догадается, надеюсь.

— Семь минут, — слышу в его ледяном голосе предупреждение, значит, догадался.

— И что будет через семь минут? — посмотрела на него с усмешкой, не убьёт же меня он в самом деле, поэтому продолжаю: — У нас на дворе двадцать первый век, рабовладельческий строй, хочу напомнить, отменён. Уж не знаю, чем я так обидела вас, но поступаете вы сейчас, не как зрелый мужчина, а как обиженный подросток.

Он на мою речь никак не реагирует, даже злость из взгляда исчезла. Стоит, смотрит — само равнодушие, меня это ещё больше разозлило.

— В общем, так, я вам возвращаю всю сумму, так и быть, сверху добавлю, но ровно на один поход к психологу, он, как я поняла, вам просто необходим. И больше к этому разговору не возвращаемся, я вас не знаю — вы меня. Договорились?

— Пять минут, — с неким предвкушением отвечает он.

Вот точно психически нездоровый человек, а на вид — красавчик. М-да, несправедлива с мужчиной судьба. Хотя, может, он и заслужил?

— Через пять минут меня тут не будет, — разворачиваюсь, чтобы уйти.

— Сомневаюсь в этом. И договор я не позволю расторгнуть. Никогда.

— Зараза! — бросаю на него злой взгляд, чуть ли не сплёвывая, с шипением произношу: — Как же меня достали мужики с изнеженной психикой, — тут же отвернувшись от непробиваемого типа, направилась к выходу в надежде, что последняя фраза заденет его, и он отступится. Ну не заставит же он меня в действительности делать то, что в договоре прописано!

— Далеко собралась, радость моя? — слышу в спину вопрос.

— Раз договор расторгнуть нельзя, пойду напоследок оторвусь по полной. Душа, знаете, требует разнообразия и разврата. Сейчас буду мужиков вылавливать и насиловать со страшной силой, постараюсь экспресс методом опыта набраться. Для вас, между прочим, стараюсь, цените, — не скрывая ехидства, продолжаю: — Хотя, надеюсь, насиловать всё же не придётся, постараюсь обойтись простым совра…

Договорить я не успела — меня резко разворачивают, и я даже не поняла как, но оказалась прижата его мощным телом к стене. Как он это провернул?

— Убью! — произносит он угрожающе тихо, его взгляд полыхает ненавистью.

Вот она — грань, которую он не позволит переступить! Вот его слабое место! Хотела Юля вывести его из себя, радуйся — вывела. Теперь осталось мелочь — остаться в живых.

— Не убьете, свидетелей много, — пытаюсь дальше делать вид, что не боюсь, а у самой внутри всё от страха замирает, или не от страха?

Чёрт его знает, этот мужчина на меня действует странно, одна часть меня желает придушить его, а вторая изнывает от желания узнать, каково с ним заниматься любовью. Ведь хорош, зараза, хоть и идиот.

Заниматься любовью?! Чур меня! От осознания, какие у меня мысли бродят в голове, я непроизвольно вздрогнула.

— А кто сказал, что тебя я убью? — вернул он меня в реальность, — речь шла о твоих любовниках, а ты, радость моя, будешь жить и знать, что по твоей вине пострадали люди. Разумеется, я не имел в виду физическое устранение человека, а вот испорченную жизнь им гарантирую. Ты же понимаешь: убить можно не только физически. Правда, есть более лёгкий вариант наказания для них — я им переломаю конечности. Готова такой груз по жизни нести?

— Вы это серьёзно? — я посмотрела в его глаза и поняла — не шутит.

— А я похож на шутника? — продолжал он сверлить меня взглядом.