– Должно быть, твой братец утратил последние остатки своего скудного умишка, – появившись в гостиной, без обиняков заявила тетя Беатрис своим грубым, почти мужским голосом. Она направилась к лучшему креслу и удобно в нем устроилась.

Чентел воздержалась от комментариев. Она никогда не переставала удивляться, как у этой женщины мог родиться такой замечательный сын, как Чед. Беатрис Тейбор знали как необыкновенно серьезную, суровую женщину, лишенную каких бы то ни было человеческих слабостей. Она была невысокого роста, одевалась только в черное, серое и темно-коричневое. Рыжеватые волосы с пробивающейся сединой обрамляли ее квадратное лицо с резкими чертами.

– Да, мама, ты права, – попробовал успокоить ее Чед, не сводя глаз с Чентел. – Но у него золотое сердце. А теперь расскажи, кузиночка, что случилось на этот раз. Я весь внимание.

Чентел глубоко вздохнула:

– Боюсь, что Тедди связался с изменниками и шпионами.

– Что ты говоришь? – удивился Чед, но сразу же громко расхохотался: – Чентел, грешно так шутить, ведь нам будет плохо от смеха!

– Я вовсе не шучу! – В голосе Чентел прозвучало отчаяние. – Он действительно замешан в какую-то шпионскую историю!

– Что ж, если ты это утверждаешь… Но давай сядем, и ты нам поподробнее расскажешь о проделках своего братца. И успокойся, пожалуйста. Тедди – и измена родине? Как это может быть? Ни один уважающий себя шпион не станет иметь с ним дело.

Они сели на софу, и Чентел начала свой рассказ:

– Я знаю, что это прозвучит неправдоподобно, но какой-то иностранец дал Тедди на сохранение шкатулку, которую тот, конечно же, взял.

Улыбка исчезла с лица Чеда.

– Он взял шкатулку? – переспросил он. – Что заставило его это сделать?

– У этого человека были долговые расписки Тедди, и он обещал их порвать, если Тедди сбережет шкатулку до поры до времени.

– Боже мой, какой болван! – воскликнул Чед.

– Разве это новость для тебя? Да, он считал, что поступает очень умно, избавляясь от векселей, но ему даже в голову не пришло задуматься о содержимом шкатулки и зачем он должен держать ее у себя. К тому же Тедди сразу же переложил ответственность за ее сохранение на меня. Признаться, я думала, что это связано с поисками сокровища.

– Место этого юноши – в сумасшедшем доме! – вставила свое веское слово тетя Беатрис.

– Значит, Тедди все еще ищет пресловутое сокровище? Я думал, что он уже повзрослел, – заметил Чед.

– Нет, с любимой игрушкой он не расстанется никогда! Правда, он уже по ночам не простукивает потолки, – иронично заметила Чентел.

– Это радует, – улыбнулся Чед.

– Теперь Тедди кажется, что это был вовсе не он. Представляешь, он уверяет, что это дух леди Дженевьевы вернулся показать нам, где спрятано сокровище.

– Вот пустомеля, – фыркнула тетя Беатрис.

– Конечно, – согласилась с ней Чентел. – Последнее время он с приятелем чертит карту, по которой можно будет найти клад.

– Это невозможно! О чем он думает? Сказано же в легенде, что его сможет найти только женщина из нашего рода! – воскликнула Беатрис.

– Тогда это будет кто-то из нас двоих: либо вы, тетя, либо я, – поддразнила ее Чентел. – Не посещала ли вас в последнее время прабабка Дженевьева?

На лице Беатрис выступили красные пятна. Черные янтарные подвески ее серег затряслись, как и огромная гематитовая брошка на воротнике, когда она злобно воскликнула:

– Нет, не посещала, и все это выдумки!

– Послушайте, – заговорил Чед примирительным тоном, надеясь восстановить спокойствие, – мы здесь собрались совсем не для того, чтобы обсуждать призрак леди Дженевьевы, а для более важных вещей.

Беатрис перевела пылающий гневом взор на Чеда – и, как ни странно, ярость ее тут же куда-то испарилась. Эта женщина была невыносима во многих отношениях, но никто не сомневался в том, что своего сына она любит безоглядной, всепоглощающей любовью.