Спустя немного времени слух его уловил какие-то новые звуки. Обернувшись, он уставился в темноту: глухое, мерное громыхание, словно доносившееся из-под земли, постепенно приближалось, вскоре к нему присоединился монотонно-ритмичный топот. Армен невольно затаил дыхание, когда из темноты перед ним выросло нечто огромное, фыркающее и вздыхающее, и в тот же миг он уловил знакомый запах лошади и травы. Это была обычная крестьянская телега, которую тащила лохматая лошадь. На козлах развалился дюжий сельчанин; по-видимому, он возвращался из леса. Поравнявшись с Арменом, телега остановилась. Обрадованный Армен дружески поздоровался с возницей и подчеркнуто любезно поинтересовался, может ли тот подбросить его до ближайшего населенного пункта. Возница не удостоил его ответом, он сидел молча и неподвижно, его голова четко вырисовывалась на фоне угасающего горизонта, но лица не было видно. Армен, не мешкая, сел в телегу, и та тут же покатила дальше.

– В ваших краях много волков? – начал Армен разговор, удобно устроившись на мягкой соломе. – Я только что встретил одного. Сперва мне показалось, что это собака, а пригляделся – волк… – Армен улыбнулся.

Возница никак не отреагировал. Видимо, это был угрюмый и неразговорчивый сельский мужик, не склонный к дружеским беседам.

Армен немного смутился, потом, вспомнив о пирожках, извлек из пакета несколько штук и, придвинувшись к передку телеги, благодарно протянул их вознице.

Возница не шевельнулся, не повернул головы. Армен в недоумении отдернул руку, в голове у него пронеслась мысль о том, что вот так же и волк отверг протянутый им пирожок, и его охватило странное чувство. Армен проглотил слюну и попытался получше разглядеть возницу, но кроме лохматых, не знавших гребня волос и темного силуэта ничего невозможно было разглядеть. Вскоре он забыл о вознице и поднял глаза к небу, сгущавшийся мрак которого словно стремился подчинить себе все пространство. Армен невольно сравнил его с небом над родным селом – высоким и бездонным, переливавшимся веселым и ярким фейерверком бесчисленных звезд. Убаюканный покачиванием телеги и монотонным топотом копыт, он вскоре задремал, погрузившись в мир сладких сновидений и согревающих душу воспоминаний…

Он проснулся в мучительной тревоге; приснилось, что на лицо ему наброшена невидимая металлическая сеть, от которой он не может освободиться: изо всех сил пытается оттолкнуть ее руками, но запутывается в ней еще больше. Армен откинулся на борт телеги, почувствовал острую боль в спине и окончательно пришел в себя. Была уже глубокая ночь. На непроглядном небе висела круглая, похожая на фонарь луна. Степь затопили смутные тени, сумрак и тишина, в которой скрип телеги казался каким-то потусторонним звуком, доносящимся из неведомого далека. В лицо им дул пронизывающий ветер, казалось, он идет откуда-то сверху, чуть ли не с самой луны. Возница сидел так же неподвижно, за все это время его поза совершенно не изменилась. Черная, расплывчатая глыба его фигуры выглядела еще более жутко и таинственно; скупой лунный свет удивительным образом обтекал ее, и видна была лишь огромная тень, отбрасываемая на дорогу. Внезапно тьма вокруг стала еще непроглядней, будто телега въехала под какие-то мрачные своды. С трудом повернув голову, Армен увидел слева от себя большую гору, совершенно неуместную на этой пустынной равнине. Вид у нее был странный: неестественно острая вершина и зигзагообразные очертания склонов, от которых исходил тусклый серебряный отблеск.

– Что это за гора? – повернулся Армен к вознице. – Вид у нее необычный…