– А кем же ты хочешь стать? – спросила она.

– Ученым.

– И чем будешь заниматься?

– Межпланетными исследованиями, – выпрямившись, гордо ответил Люк.

Берн насмешливо расхохотался.

– Полеты в космос? Да это сказки для школьников!

– Придержи язык, Берн! – снова бросилась на защиту Люка Элспет. – Тебе-то откуда знать? – В Гарварде Берн специализировался по французской литературе.

Впрочем, Люка насмешка вовсе не задела. Он, похоже, привык к тому, что люди усмехаются, услышав о его мечте.

– Я думаю, однажды мы полетим в космос. И вот что еще скажу тебе, Берн: уже при нашей жизни научный прогресс сделает для обычных людей столько, сколько твоим коммунистам и не снилось!

Элспет чуть поморщилась: о политике он порой рассуждал, как сущий ребенок.

– Ты слишком все упрощаешь, – проговорила она. – Блага науки доступны лишь элите.

– Неправда, – возразил Люк. – Пароходы улучшили жизнь не только пассажиров, но и матросов.

– А ты был когда-нибудь в машинном отсеке океанского лайнера? – поинтересовался Берн.

– Был – и там никто не умирал от цинги!

– Эй, ребята! – послышался вдруг новый голос, и над столом нависла высокая широкоплечая фигура. – Чем это вы тут заняты? Алкоголь распиваете? А вам всем уже есть двадцать один год?

Это был Энтони Кэрролл, в синем саржевом пиджаке, как обычно, таком изжеванном, словно Энтони не снимал его и на ночь. А с ним… Элспет с трудом подавила невольный возглас удивления – никак не ожидала она увидеть рядом с Энтони такую красотку! Хрупкая миниатюрная девушка в модном красном жакете и черной юбке, в лихо заломленной набок алой шляпке, из-под которой густым водопадом падали на плечи и спину пушистые темные кудри.

– Познакомьтесь с Билли Джозефсон! – представил свою спутницу Энтони.

– Джозефсон… – Берн повернулся на стуле и окинул новую знакомую пристальным взглядом. – Вы еврейка?

От такого прямого вопроса она, кажется, смутилась.

– Да.

– Значит, сможете выйти за Энтони замуж – но даже не надейтесь попасть в его загородный клуб!

– Я не состою в загородном клубе! – запротестовал Энтони.

– У тебя еще все впереди! – заверил Берн.

Люк встал, чтобы пожать Энтони руку, при этом неловко толкнул стол и опрокинул бокал. Такая неуклюжесть была совсем не в его духе; с легкой досадой Элспет заметила, что он не сводит глаз с Билли.

– Признаюсь, я удивлен, – заметил он, одаривая новую знакомую своей самой очаровательной улыбкой. – Когда Энтони сказал, что встречается с девушкой по имени Билли, мне сразу представилась девица шести футов росту и с борцовскими мускулами!

Билли весело рассмеялась и скользнула на скамью рядом с Люком.

– На самом деле меня зовут Билла, – объяснила она. – Это библейское имя. Служанка Рахили и мать Дана[3]. Однако выросла я в Далласе, а там все звали меня Билли-Джо.

– Скажи, она прелесть! – вполголоса проговорил Энтони, усаживаясь рядом с Элспет.

В сущности, Билли нельзя было назвать красавицей. Вглядываясь в ее лицо, Элспет ясно видела в нем недостатки: узкое, с мелкими чертами, острый нос, слишком большие темные глаза. И все же девушка была обворожительна. В ней привлекало все вместе: алая помада на губах, лихо заломленная шляпка, протяжный техасский выговор и более всего – живость и одушевленность. Не успев присесть, она уже рассказывала Люку какой-то техасский анекдот – и не столько рассказывала, сколько изображала в лицах, то улыбаясь, то хмурясь, разыгрывая целую сцену.

– Очень милая, – согласилась Элспет. – Странно, что я ее раньше не замечала.

– Она мало ходит по вечеринкам – почти все время посвящает учебе.

– А где же ты с ней познакомился?

– Заметил ее в Музее Фогга. На ней тогда было зеленое пальто с латунными пуговицами и берет, и я подумал: точь-в-точь игрушечный солдатик!