— Значит, мы договорились? — сказал Чилдан.

Он старался не упустить верного психологического момента. Он вынул из внутреннего кармана пиджака блокнот и ручку.

— Я запишу ваши имена и телефон, сэр и леди.

Когда пара ушла, Чилдан заложил руки за спину и стал глядеть на улицу. Какая радость!

Если бы все дни были похожи на этот.

Нет, это не просто бизнес, это больше чем просто успех для его магазина, это возможность встретиться с молодой японской парой в неофициальной обстановке, когда его будут принимать за человека, а не как янки, который продает произведения искусства.

Да, эта новая молодежь, подросшее поколение, которое не помнит ни военного времени, ни даже самой войны — именно она составляет надежду мира. Местные различия не имеют для нее никакого значения.

"Все это кончится, — подумал Чилдан, — когда-нибудь. Сама идея места.

Ни угнетенных, ни правительств — просто люди".

Все же он дрожал от страха, представляя себе, как он будет стучаться в их дверь.

Он проверил свои записи. Казуора. Его пригласят к столу, несомненно, предложат чай.

Все ли он сделает как надо? Как надо поступать и что говорить в каждом случае? Либо же он опозорится, как бестактное животное? Девушку зовут Бетти. «В ее лице столько понимания, — подумал он. — Нежные приятные глаза». Конечно же даже за то малое время, что она была в магазине, она разглядела и его надежды, и их крушение.

Его надежды — у него неожиданно закружилась голова. Какое желание, граничащее с безумием, если не с самоубийством, у него возникло! Но ведь известны случаи связи между японками и янки, хотя в основном между мужчинами-японцами и женщинами-янки.

Здесь же… Он испугался одной только мысли об этом. Да к тому же она замужем. Он отогнал эту живую картину, выкинул из головы непроизвольные мысли и начал деловито вскрывать утреннюю почту.

Руки у него при этом еще тряслись. Он это обнаружил, как постфактум.

Тут он вспомнил о своем свидании с мистером Тагоми, назначенном на два часа, руки сразу перестали дрожать, и волнение сменилось решимостью. «Я должен приехать с чем-нибудь стоящим», — сказал он себе. С чем? Где? Что?

Позвонить по телефону. Связи, деловые качества, способности…

По кусочку наскрести полностью восстановленный «форд» модели 1929 года, включая матерчатый верх черного цвета.

Как большой «шлем» в покере это может навеки обеспечить покровительство. Или совершенно новенький почтовый самолет, обнаруженный в сарае на заброшенной ферме в Алабаме, и так далее. Такое поднимет репутацию не только среди американских любителей антиквариата по всему тихоокеанскому побережью, но и среди снобов на Родных Островах.

Чтобы взбодриться, он закурил сигарету с добавкой марихуаны и с клеймом великолепной фирмы «Земля улыбок». Фрэнк Фринк лежал на кровати в своей комнате на улице Хейнса, никак не решаясь подняться. Яркое солнце пробивалось сквозь штору на валявшиеся на полу одежду и очки. Как бы не наступить на них? «Надо как-то попытаться добраться до ванной, — подумал он. — Хоть ползком, хоть на карачках». Голова разламывалась, но он не унывал. «Никогда не оглядывайся», — решил он. Время? Часы на комоде показывали одиннадцать тридцать, Ну и ну! А он все валяется.

"Меня уволят, — подумал он.

Вчера на фабрике он поступил глупо, разглагольствовал черт знает о чем перед мистером Уиндемом-Матсеном — изогнутый сократовский нос, бриллиантовое кольцо, золото запонок. Другими словами — могущество, высокое положение. Мысли Фринка беспорядочно завертелись.

«Да, — подумал он, — теперь не миновать, мне черного списка. От мозгов проку нет другой профессии не имеется. Пятнадцатилетний опыт, все насмарку».