Темпл захохотал и снова повернулся к Борну.

— Видишь? Чейз знает, что тебе со мной не справиться.

Чейз налил себе стакан скотча из графина, стоявшего на ближайшем буфете.

— Это не имеет никакого отношения к Борну. Просто ты сложен, как каменная крепость. С тобой не справится никто. — Слова прозвучали насмешливо. — Кроме меня, конечно.

Темпл откинулся на спинку кресла.

— В любой миг, когда тебе захочется встретиться со мной на ринге, Чейз, я непременно высвобожу для тебя минутку.

Чейз повернулся к Борну.

— Ты обчистил Круса. — Он обошел комнату.

— Все равно что отнять конфетку у ребенка.

Темпл захохотал и встал, выпрямившись во все свои шесть с половиной футов.

Чейз смотрел, как тот пересекает комнату, направляясь к двери.

— Ты что, так и не подрался сегодня?

Темпл помотал головой:

— Борн меня опередил.

— Ну, время еще есть.

— Надеяться никому не запрещено.

Темпл вышел, дверь за ним плотно закрылась. Чейз вернулся к буфету, налил еще порцию скотча и подошел к камину, в который пристально уставился Борн. Тот взял предложенный стакан и сделал большой глоток золотистой жидкости, наслаждаясь тем, как она обжигает горло.

— У меня есть для тебя новости. — Борн выжидательно повернул голову. — О Лэнгфорде.

Сказанное словно захлестнуло его. Он девять лет ждал этого момента, и не важно, что именно сейчас сообщит ему Чейз. Девять лет он дожидался новостей о человеке, лишившем его прошлого, того, что принадлежало ему по праву рождения.

Его истории.

Всего.

В ту ночь Лэнгфорд отнял у него все — земли, деньги, все, кроме пустого особняка и нескольких акров земли в центре большого поместья, Фальконвелла. Глядя, как все это ускользает у него из рук, Борн не понимал мотивов старика.

Он жаждал одного — отмщения. Он так долго дожидался.

Потребовалось девять лет, но Борн восстановил свое состояние и даже удвоил его. Деньги, получаемые от партнерства в «Ангеле», а также несколько удачных инвестиций дали ему возможность создать владения, которые могли соперничать с любыми в Англии, даже самыми экстравагантными.

Но он так и не смог получить обратно то, что утратил.

Лэнгфорд держался за Фальконвелл крепко и отказывался продавать, несмотря на любую предложенную цену, какой бы могущественный человек ни делал предложение. А люди предлагали очень влиятельные.

Но он так упорно трудился и зарабатывал деньги не ради земель в Уэльсе, Шотландии, Девоншире и Лондоне.

Все это делалось только ради Фальконвелла.

Тысяча акров роскошных зеленых земель, бывших когда-то гордостью маркиза Борна. Земель, которые его отец, дед и прадед собрали вокруг особняка, передававшегося от маркиза к маркизу.

— Что? — Он увидел ответ в глазах Чейза еще до того, как тот успел что-то сказать, и выругался длинно и витиевато. — Что он с ним сделал, с моим поместьем?

Чейз колебался.

— Борн, — начал Чейз, осторожно подбирая слова, — он его не удержал.

В душу закрался холодный ужас.

— Что значит — не удержал?

— Лэнгфорд больше не владеет землями в Суррее.

Борн помотал головой, не в силах понять.

— И кто же владеет ими теперь?

— Маркиз Нидэм и Долби.

Мелькнуло воспоминание многолетней давности — тучный мужчина с ружьем в руке вдет по грязному полю в Суррее, а следом бегут хихикающие девчонки мал мала меньше, и у самой старшей из них голубые глаза, серьезнее которых Борн никогда больше не встречал.

Соседи его детства, третье семейство святой троицы суррейских аристократов.

— Моя земля у Нидэма? Каким образом он ее заполучил?

— Как ни забавно, выиграл в карты.

Борн не нашел в этом и тени юмора. Наоборот, от мысли о том, что Фальконвелл поставили на кон и проиграли в карты — опять! — его бросило в дрожь.

— Приведи его сюда. Нидэм играет в экарте. Фальконвелл снова станет моим.