- Это дети? Или медведи? Маленькие медвежата? – на этот голос оборачивается не только молодой отец двух карапузов. Сами карапузы, услышав знакомый и любимый голос, прекратили возню и повернули в сторону подошедшего еще одного мужчины слегка присыпанные снежком мордашки. И, опознав вновь пришедшего, с радостными воплями «Деда!!!!» выкатились из сугроба. 

Дедом высокого стройного мужчину расплывчатого возраста «около пятидесяти» язык назвать не поворачивался, но детям эти взрослые нюансы неизвестны. И поэтому они продолжают трещать свое как пара сорок, восседая у «деда» на руках. 

- Добрый вечер, Виктор. Извини, руку не подаю, видишь – заняты, - смеется Соловьев. 

- Ваня, слезь у дедушки с рук, ты же тяжелый, - пытается Вик пристыдить сына. 

- Да ладно, не такой уж я и старый еще, чтобы внуков на руках не удержать, - отшучивается Стас. Но Ваня вдруг вспоминает, что он действительно уже  - большой. И слезает с рук и идет дальше сам, держась за руки отца и деда.

- Спасибо вам, Стас Александрович. А то я не знал уже, как их домой загонять… 

- Дети, мы же хотим домой? Смотреть подарки, которые вам дедушка с бабушкой  на Новый год приготовили? А то дедушка с бабушкой улетают далеко, поэтому подарки заранее привезли. 

- Да! Да! – наперебой вопят детишки. 

- Ну вот видишь… А ты говорил – домой не хотят… 

После 

- Доброе утро, Надюш. 

- Знаешь… а ведь оно действительно… доброе. Слушай… - она протягивает руку и берет с тумбочки будильник,  - время почти двенадцать. Мы проснулись сами. Выспались. По нам никто не прыгает с криками «Хочу хлопьев! Хочу мультики! Хочу на горшок!». Может быть, мы… еще не проснулись? 

- Проснулись, - он обнимает ее. – Просто дети остались у моих родителей. 

- А чья эта была идея – не тащить их, полусонных, домой, а оставить досыпать у бабушки с дедушкой? 

- Не помню. Но идея гениальная. Кстати, я же тебе вчера так и не вручил свой новогодний подарок. 

- А как же новый телефон? 

- Разве это подарок? – усмехается он. – Если ты старый утопила. 

- Не я, а Арина! 

- Неважно. Вот, - опускает руку, шарит что-то на полу, а потом протягивает ладонь ей. – Держи. 

- Витя… - она качает головой, не решаясь взять в руки маленькую бархатную голубую коробочку. – Перестань меня баловать. Тебе все об этом говорят. 

- Мне плевать на всех. Я хочу тебя баловать. 

Она все-таки открывает коробочку. Ахает. Не для того, чтобы сделать ему приятное. А потому что иначе нельзя. 

- Витенька… но это же очень… дорого. 

- Нам дали хорошую премию по итогам года. 

- Ты же хотел машину поменять… 

- Потом поменяю. У тебя очень красивые пальцы. Мне нравится, как на них смотрятся кольца. Примерь, пожалуйста. 

Кольцо идеально подходит к безымянному пальчику на левой руке. Мужчину награждают искренним и нежным поцелуем. Который быстро перестает быть нежным. И просто поцелуем тоже очень быстро перестает быть. А потом… 

- Вить…а знаешь… мы ведь дома вдвоем… только мы… 

- Точно,  - неторопливо двигаясь губами от ладони к запястью и выше. 

- Представляешь… Можно не бояться шуметь… и не опасаться, что  в самый ответственный момент кто-то начнет скрестись в комнату, потому что хочет пить или писать. 

Он прерывается. 

- А ведь точно… 

- И можно не сдерживаться… совсем… 

Он пристально смотрит ей в глаза. 

- Это ты к чему? 

- Заставь меня стонать… громко… 

- Ты будешь кричать. Обещаю. 

Совсем после 

Когда они уже ближе к вечеру собрались к родителям Вика за детьми, на стук двери в общий коридор выглянул сосед Паша - лохматый, не совсем проснувшийся, в шортах и майке, надетой задом наперед. 

- С Новым годом, - голос у Пашки слегка хрипит – то ли спросонья, то ли перепел, то ли перепил. 

- И тебя тоже,  - отвечают они почти хором.