Самой большой критике подверглась сцена из пьесы «Школа жен», где Арнольф пылко объясняется в любви к Агнесе. Критики полагали, что его искренние вздохи, обещания «миловать и целовать» свою возлюбленную не сочетались с невозмутимым характером буржуа, присущим Арнольфу. Защитники Мольера возражали, что «нет ничего невозможного в том, что человек может быть в одной ситуации смешным, в другой – рассудительным» и даже трогательным. Любовь немолодого человека к юному существу способна стать источником невыразимых страданий. Мольер наделил Арнольфа тонкой душой, и он внушает нам сочувствие, даже если остальные черты его характера вызывают смех. Подробнее этот парадокс любви Мольер исследует в своей величайшей пьесе «Мизантроп» (1666).

Если бы у зрителя XXI века была возможность посмотреть только одну пьесу XVII века, я бы советовала сходить на «Мизантропа». Это одновременно и комедия, и пародия на галантные манеры, и трагедия истинной безответной любви. В героине пьесы – молодой вдовушке Селимене – мы видим женщину, душа которой развращена полным лжи миром. В другом герое пьесы – Альцесте – автор показал мужчину, которому так противна фальшь, что свое спасение он видит в одиночестве. Натуры этих персонажей настолько противоположны, что любовь Альцеста к Селимене заведомо обречена на провал. Но он решается ради любви испытать сполна все страдания, отпущенные ему судьбой. Он пленен красотой и очарованием Селимены, ревнует ее к другим поклонникам, шокирован ее склонностью сплетничать, но он верит ее тайным любовным признаниям и страдает, гадая, не лжет ли она и ему так же, как и другим. Охваченный страстью, Альцест винит общество в ветрености Селимены и тешит себя иллюзией, что сможет изменить ее своей любовью. Ведь он действительно любит ее, его чувство настолько иррационально, что граничит с безумием. У влюбленного, поэта и безумца, как говорил Шекспир, много общего.

Филинт, друг Альцеста, замечает, что Селимене не хватает добродетели. По мнению Альцеста, ее лишен «без исключения весь бедный род людской»7. Кокетство Селимены и ее страсть к скандалам – вполне в духе времени. Этими пороками Альцест пренебрегает, однако он замечает другие ее недостатки:

Все недостатки в ней мне ясны без сомненья.

И как бы ни горел во мне любовный пыл,

Я первый вижу их, и первый осудил.

Но, несмотря на все, чтоб я ни делал, – каюсь

И слабость признаю: я ею увлекаюсь.

И вижу слабости ее, о них скорблю,

Но все ж она сильней, и я ее люблю8.

Разумеется, попытки Альцеста перевоспитать Селимену обречены на провал. Несмотря на то что он питает к ней высокую и искреннюю любовь, ее чувства к нему не столь глубоки и искренни.

Их диалоги разоблачают ее врожденное кокетство, его неспособность уступать ей и их взаимное непонимание.

Альцест:

Хотите, чтобы вам всю правду я сказал?

Сударыня, ваш нрав мне душу истерзал.

Селимена:

Так вызвались меня вы проводить, Альцест,

Чтоб ссориться со мной? Как вам не надоест!

Альцест:

Не ссорюсь с вами я. Но ветреность такая,

Любого встречного к вам в душу допуская,

Толпе поклонников надежды подает.

Селимена:

Ко всей вселенной вы готовы ревновать!

Альцест:

Вы всю вселенную хотите чаровать!

Но я, по-вашему, ревнующий напрасно, —

Чем я счастливей всех? Вот это мне неясно.

Селимена:

Конечно, счастье – знать, что вы любимы мной.

Альцест:

Как верить этому душе моей больной?

Селимена:

Я думаю, мой друг, – и не без основанья, —

Что с вас достаточно из уст моих признанья.

Альцест: