Для размышления о смысле, для каждого разворачивания и описания структуры смысла, для каждого переживания смысла отправной точкой становятся наши ощущения (Sinne). Наше тело – это средство, с помощью которого мы переживаем смысл. Смысл (Sinn) соотносится с нашим воплощением, с тем, как мы «пребываем-в-мире», как существа, состоящие из тела, души и духа. Это выражается, прежде всего, в нашем жизнеощущении, которое проявляет себя через органы чувственного восприятия (Sinnes-organe): как мы чувствуем себя «в своей шкуре», «радуемся ли мы солнцу», когда просыпаемся по утрам (кречмеровское описание «пи́кников»), или мы еле встаем, чтобы с трудом вновь исполнять свои обязанности. Поэтому смысл не стоит измысливать (ср. Лао-цзы: «Смысл, который можно изобрести, не является истинным»), а нужно переживать его через телесные ощущения, с помощью чувственного восприятия, связывающего нас с внутренним и внешним миром. Поэтому смысл связан, прежде всего, с восприятием реальности: можно ли нам «прикоснуться» и «двигаться» к ней, и как это сделать, или мы должны защищаться и, например, из-за пережитых травм отгородиться от нее с помощью телесного «панциря». Иногда мы переживаем смысл как ощущение «плоти, которая есть мы» (Дюркгейм), как течет наша «жизненная энергия» (то, что в буддистской традиции называют «ки» или «ци»), или же мы отрезаны и скованы телесными блокадами и изолированы на интеллектуальном «чердаке». Во втором случае мы будем чувствовать, что наше Я – седок на «бедном брате ишаке», как называл тело Франциск Ассизский, и ощущать отсутствие гармонии между телом и духом.

Что же мы ищем, когда ищем смысл? По мнению Лэнгле, наши искания относятся прежде всего к смыслу бытия. «Почему это вообще есть? Как это связано с остальным? Как я связан с миром?» Вопрос о смысле – это вопрос о первооснове вещей и собственного существования, о последней непостижимой основе бытия (Längle, 1991). Человек переживает это оценивая. «Он переживает не только то, что он есть, но и то, что быть – это хорошо… Благодаря этому окружающие вещи, которые раньше были для него «серыми, как сумерки, поскольку они всего лишь существовали, приобретают ценность и цвет» (Längle, 1991, S. 180). На следующем этапе, как считает Лэнгле, человек, как творческая и ответственная личность, стремится осуществить в жизни то, что для него ценно и обладает смыслом.

Таким образом, смысл изначально задан через наше бытие и наш способ восприятия действительности. При этом восприятие мира, понимание и знание о мире изначально ограничено возможностями наших органов чувств и интеллекта. То, что мы узнаем о мире через органы чувств и через наше мышление, связанное с работой мозга, является лишь малой толикой настоящей, «реальной» реальности. Нам нужно найти другой способ восприятия, единую форму восприятия и понимания, необходимость которой подчеркивали мистики, современные физики, исследователи сознания и экологи. Исследователи от Грофа до Прибрама, от Капры до Стайндла-Раста, обратившись к новой «парадигме» Куна, пришли к выводу, что человеку никогда не понять единое целое, пока он воспринимает мир дуалистически. Уже с появлением теории относительности и квантовой теории ученые оставили надежду разгадать «всю мира внутреннюю связь». Для любого жизненного процесса действует правило, что в жизни нет ничего статичного: то, что казалось статичным, на самом деле динамично развивается: «все течет, все изменяется». Смысл возникает, только если человек открыт миру и чувствует естественный ритм жизненного процесса, живет в соответствии с этим ритмом, во взаимосвязи всего со всем, делает границы относительными, ориентирован на процесс, а не на статичность и не ограничен догмами. Переживание смысла происходит, если человек ориентируется на целое, на установление сложных взаимосвязей, на осознание того, что все связано со всем.