— Нет, сынок, и это фантастика…

«Вот заладил, — Петренко с неприязнью осмотрел папашу, не желающего нормально поговорить с отпрыском, а отделывающимся короткими фразами. — Сержантов, что ли, пригласить? Они его быстро научат тонкостям общения…»

— Пап, а «голубые» есть?

Лицо у мужчины неожиданно посветлело:

— Да, сынок! И это — фантастика!

* * *

После очередного громогласного тоста, посвященного «неземной красоте и гипер-сексуальности» женской половины служащих РУВД, в процессе которого капитан Казанцев живописал свои романтические взаимоотношения с толстой и горластой паспортисткой Пенкиной, а коллеги восхищеннно внимали, удивляясь познаниям одышливой капитанши в «Кама-сутре» и «Дао любви», Соловец опять вернулся к делу:

— Так, что получается? Депутат приезжает сегодня и его кто-то будет мочить…

— Где-то, — добавил проснувшийся от звуков разливаемого по стаканам самогона Дукалис.

— Где — мы знаем, — отмахнулся майор. — Вопрос — когда?

— Уже узнали, где?! — восхитился Анатолий. — Ну, вы молотки!..

В дверь осторожно постучали.

— Не заперто! — развязно крикнул пьяненький Рогов.

На пороге кабинета материализовался худосочный очкарик со скошенным назад подбородком и в шинели, надетой на ворсистую полосатую пижаму. На ногах посетителя болтались разношенные войлочные тапки, в руках был зажат какой-то продолговатый предмет из почерневшего то ли от старости, то ли от сырости дерева.

— Фаллоимитатор не желаете? — тихо спросил вошедший. — Восемнадцатый век. Дуб. Раритет. Вещь элитарнейшая…

— Пудрик! — радостно завопили Дукалис с Лариным, узнавшие своего знакомца по дурдому.

— Какими судьбами?! — Рогов раскрыл объятия «Павлу Первому».

* * *

Алехандро Борухович Пудров, привлеченный в кабинет Соловца разносившимся по всему РУВД эротическим рассказом Казановы, с трудом вырвался из рук наклюкавшегося Васятки, отложил в сторону «раритет», на деле оказавшийся сломанной пополам ручкой от швабры, сел и поведал оперативникам, что он два дня назад сбежал из психиатрической клиники на Пряжке, где его держали, разумеется, «по заказу конкурентов», и теперь мыкается по чердакам и подвалам, не зная, куда бы притулиться на недельку-другую, окрепнуть физически и морально, и начать «восстанавливать лидирующее положение» своей фирмы на рынке элитарных брачных знакомств и не менее элитарных интим-услуг.

При словах «интим-услуги» Казанцев навострил уши и предложил Пудрову пожить у него.

Рогов, стоявший за спиной у Алехандро, показал капитану на посетителя и покрутил пальцем у виска — псих, мол.

Казанова свое предложение тут же снял, внезапно «вспомнив» о том, что к нему приехала из Казахстана сестра с тремя дочерьми, свекром и дюжиной овец, и жить в его комнате просто негде.

Истощенному пищевым и сексуальным воздержанием Пудрику плеснули немного самогона, он выпил и через пол-минуты заснул.

— Если мы не знаем, когда депутата будут мочить, то надо сесть в засаду, — Плахов высказал свежую мысль. — У него дома.

— Нам к нему в кваритиру не попасть, — Соловец причмокнул, перекатывая ириску из-за одной щеки за другую, и задумчиво посмотрел на прислоненную к стене огромную фомку.

— Тогда рядом с дверью, — с пьяным упрямством буркнул Игорь.

— Можно на чердаке, — предложил Казанцев.

— Умно! — оценил начальник ОУРа. — Как говорит наш английский друг — «факинг хорошоу». Именно так мы и поступим…

* * *

Пудрика решено было доставить обратно в медицинское учреждение, дабы не путался под ногами и не приставал к жителям района, ухудшая показатели по борьбе с уличной преступностью.