– Не от главнокомандующего, а от Предводителя Войска Праведных, дорогая, от Пайпера Хекта. Он раньше был главнокомандующим, еще до Безмятежного. А теперь главнокомандующим служит Пинкус Горт, Безмятежный его купил с потрохами.

– Уже не совсем так, – поправил графа Бернардин. – Горт вполне уживается с тем, кого Хект усадил на место патриарха.

– Но где все-таки Безмятежный? – не унималась Сочия. – И сколько еще бед он учинит?

– Сейчас он на Малом Пиноче – это один из островов Пиноче у побережья Фиральдии, где-то между устьем Терагая и устьем Сона – ближе к Сону. Он бы учинил множество бед, если б мог, но Сонса и Платадура блокируют ему сообщение. Королева Изабет не пускает его никуда – жаждет расплаты за смерть Питера.

Бернардин имел в виду Изабет Кауренскую, сестру герцога Тормонда IV, жену короля Питера Навайского. Питер одержал множество громких побед, укрощая врагов церкви, но потом пал, защищая родной город своей жены от арнгендцев, которые осадили его с благословения этой самой церкви.

Безмятежный был одержим ненавистью к Коннеку, где он подвергся ужасным мучениям, когда был еще патриаршим посланником в Антье. Еще до того, как стать патриархом, Бронт Донето участвовал в нескольких походах на Антье.

– Уж он найдет способ связаться с миром, – пробормотала Сочия. – Наверняка не просто так бежал на эти острова.

– Да уж, – рассмеялся Бернардин. – Не просто так – там его настиг шторм.

И Амбершель рассказал, как суда Безмятежного шли вдоль берега, но их настиг шквал и им пришлось пристать. Корабль Безмятежного сел на мель в скалах рядом с Малым Пиноче. Из команды и пассажиров мало кто уцелел, но низложенный патриарх спасся.

– Плыл-то он в Арнгенд. Его бы приютила Анна Менандская.

Но навайские суда взяли острова в окружение, едва Безмятежный успел обсохнуть.

– Мой разум начал страдать от недомогания, слишком уж мне тут хорошо и уютно, – сказал брат Свечка, отодвигаясь от стола.

– Ну вот, напрашивается на комплименты, – заметил Бернардин.

– Бернардин, слишком уж вы циничны, – отрезала Сочия. – Он же совершенный, а совершенные довольны лишь тогда, когда бредут куда-нибудь босиком по снегу, превозмогая голод и холод, а за ними охотятся и хотят сжечь.

– Ну, этот-то принимается визжать свиньей, стоит нам его о чем-нибудь попросить, – боится ножки промочить.

Брат Свечка согласился бы с этими словами, если бы его приперли к стенке. Но ему же уже стукнуло шестьдесят восемь – хочешь не хочешь, а прыти поубавится. Так не хотелось нагружать старые косточки.

– Скоро отправлюсь в путь и обгоню первый снег.

С каждой зимой снег выпадал все раньше.

За столом все примолкли и уставились на совершенного.

– Что?

– Но зачем же вам?..

– В ваши-то годы?

– Годы? Никто не думал о моих годах, когда понадобилось гонять меня с посланиями и знаками власти из Антье в Каурен и обратно.

– Мы думаем о ваших годах, потому что вы для нас очень важны, – заявила Сочия, – и не хотим, чтобы вы уезжали.

– Лучше не скажешь, совершенный, – согласился граф.

– Вобьете себе в голову эту чушь, так я велю Кедле ногу вам сломать, – добавила Сочия.

– Сурово.

– Любовь сурова, старый вы ворчун.

– Постараюсь запомнить. Путешествие меня пугает, а мои старые косточки действительно уже преодолели слишком много миль. Ну а пока мне нужно передать тебя на попечение госпожи Алексинак.

– А я-то надеялась, вы забудете.

– Отправляйся, Сочия, – отрезал Реймон.

– Как угодно вашей милости. – Девушка встала и отвесила мужу шутливый поклон (поклон получился не особенно низким из-за огромного живота). – Быть может, госпожа Алексинак знает, как убедить это маленькое чудовище наконец вылезти, – проворчала она, выходя из комнаты вслед за совершенным.

2

Обитель Богов, Небесная Крепость