Нет, если серьезно, я твердо настроился найти для нас дом в Америке, в то время как мою жену больше привлекал солнечный Египет с его древними тайнами. Ее сердцу всегда были милы деревья, в то время как я искал под ними лишь тень. Меня влекло в горы, а Астиза предпочитала берег. Она любила меня, но я был ее жертвой. Я любил ее, но она постоянно тянула меня туда, куда мне не хотелось возвращаться. Когда мы еще не были женаты, будущее выглядело туманно и казалось полным бесконечных возможностей. Поженившись, мы начали делать выбор.

Достичь счастья в браке куда сложней, нежели просто любить друг друга, но если супруги сообща переживают победы и поражения и способны на компромиссы, то о большем не стоит и мечтать. Наблюдать за тем, как растет маленький Гарри, уже само по себе чудо, а теплота любовных объятий по ночам – такое утешение… Интимные отношения настолько удовлетворяли нас обоих, что временами я недоумевал: почему мне не приходило в голову жениться раньше?

– А знаешь, ты очень даже неплохой отец, – как-то с легким удивлением в голосе заметила Астиза, наблюдая за тем, как я возвожу дамбу на маленьком ручейке неподалеку от Нима вместе с Гарри, которому в июне должно было исполниться три года.

– Полезно сохранять восприятие и образ мысли двенадцатилетнего мальчишки, – ответил я. – Большинство мужчин умудряются.

– А ты когда-нибудь скучаешь по прежней независимости? – Женщины никогда ничего не забывают и вечно беспокоятся.

– Это ты о чем, о пулях? О трудностях и преградах? О разных там интригах и искушениях? Да нисколько! – Я указал Гарри на несколько пригодных для строительства дамбы камушков; он трудился усердно, как бобер. – Сыт я всеми этими приключениями по горло. Вот сейчас – это жизнь, совсем другое дело, любовь моя. Скучная, но такая славная и спокойная…

– Выходит, и я тоже, что ли, скучная? – Женщины вечно цепляются к словам, как какие-нибудь барристеры.

– Ты ослепительная. Просто я хотел сказать, что моя нынешняя жизнь протекает так тихо и приятно, без всяких там пуль и трудностей…

– Ну, а искушения? – Помните, что я только что говорил? Женщины никогда ничего не забывают.

– Ну чем можно искусить мужчину, если жена его – Изида и Венера, Елена и Роксана в одном лице? – Да, я становлюсь настоящим мужем. – Вот еще несколько подходящих камушков, Гарри. Давай построим замок прямо на береговой линии!

– И потом взорвем! – восторженно воскликнул ребенок. Я учил его быть мальчишкой, даже несмотря на то, что жена хмуро взирала на некоторые наши игры.

Итак, семья моя прибыла в Париж. План был таков: драгоценный камень занимает немного места, и спрятать его куда как легче, нежели мешок с деньгами. А потому я решил не спешить с продажей изумруда – мне хотелось выбрать точку, где за него могут дать лучшую цену. Ну, а затем мы отправимся ко мне на родину и подыщем себе в Америке славный домик в уютном и тихом местечке.

Тут, боюсь, я и допустил ошибку: во мне взыграло тщеславие. Ведь я относительно недавно разыскал и уничтожил зеркало Архимеда и попутно спас Астизу и Гарри от пиратов. И я не хотел упустить возможность еще раз пообщаться на дружеской ноге с консулом – в надежде, что тот скажет, как блестяще я провел эту операцию. Меня также очень занимал вопрос об обширной территории Луизианы, которую приобрела Франция и по которой я считал себя экспертом, поскольку побывал там в компании одного безумца из Норвегии. Я уже посоветовал Джефферсону купить, а Наполеону – продать эти земли, но переговоры были приостановлены, и президент послал в Париж нового дипломата по имени Джеймс Монро. Его, а не меня, – и я был раздосадован, поскольку считал, что смогу ускорить процесс, а уж потом удалиться на покой.

В каждом успехе всегда кроется подвох. Он заставляет человека почувствовать себя незаменимым – а это есть не что иное, как заблуждение. Гордыня приносит куда больше неприятностей, чем любовь.