– Ну, говори, Арунла! Арунла, ты меня слышишь? – обратился Жорж Алатур к помощнику, скребущему в конвульсиях землю.

В танцующего вселился один из самых мощных духов – Арунла, с помощью которого колдуны узнавали предсказания.

Губы молодого мужчины гаитянской внешности раскрылись, и из горла вырвался гортанный мужской голос. Именно этим голосом, сильным и могучим, изрекал свои предсказания Арунла.

– Жорж Алатур, ты меня слышишь?

– Слышу тебя, Арунла, – отшатнувшись от лежавшего на спине дергавшегося мужчины, воскликнул Жорж, опуская трещотку и ударяя время от времени ею по колену.

– Тебе нужен преемник, и ты его скоро найдешь. В океане будет большая буря. Ты найдешь его в воде, и будет он белый, как песок, и волосы у него будут как песок. И не будет у него на ноге пальца. И будет говорить он на непонятном тебе языке. И будет он молод и красив.

Ты его заберешь. Ты вырвешь его у белых акул, слышишь меня, Жорж Алатур?

– Слышу! – воскликнул колдун. – Слышу, Арунла. Я тебя понял.

– А когда ты его обучишь, когда он станет могущественным, ты погибнешь.

– Почему погибну? – задал вопрос колдун, продолжая стучать трещоткой по колену.

– Потому что так надо. Но ты не умрешь, ты будешь жить.

Изо рта мужчины, лежавшего на земле, повалила белая пена, голова начала дрожать.

– Арунла, вот тебе кровь, – один из помощников принес глиняную чашку с толстыми краями.

Колдун опустился на колени, приподнял трясущегося мужчину с выпученными глазами. Поднес посудину к губам и прошептал:

– Пей, Арунла, пей. Это кровь.

Рот раскрылся. И мужчина, пару минут назад отплясывавший под барабаны и шум трещотки, принялся глотать теплую кровь. Глаза его при этом закрылись. Когда чаша была пуста, Жорж Алатур попытался вырвать ее. Но зубы мужчины так крепко держали глиняный край, что с первой попытки вырвать посуду не удалось. Когда последняя капля крови стекла в рот, челюсти разжались и голова упала на грудь.

Продолжая постукивать трещоткой по колену, Жорж Алатур взмахом руки остановил барабанщиков. Воцарилась вязкая, густая тишина.

Колдун отдал распоряжения помощникам и тихо покинул место. Он шел задумавшись, низко опустив голову, не глядя под ноги. Следом на носилках помощники внесли в дом уснувшего, обессилевшего танцора. Что говорил вселившийся в него дух, барабанщики не слышали.

– Положите его туда, – указал колдун на штору, за которой стояла железная кровать.

* * *

Сухогруз «Академик Павлов» благополучно миновал пролив Босфор. Где-то за горизонтом по правому борту располагался остров Крит. Затем прошли Мальту и Сицилию. Потом проплыли невидимый Тунис, потому как у его берегов проходили ночью. А наутро – Алжир, позже Марокко и Испания. Моряки рассказывали Илье, как пару лет назад заходили в Малагу и какое там вкусное вино.

Наконец сухогруз прошел Гибралтар и вышел в Атлантику. Погода стояла лучше не придумаешь, тепло, но не жарко, ветер попутный.

Качки не чувствовалось, все четко шло по графику. Отсылались в порт радиограммы, радист получал ответные сообщения. Отпраздновали день рождения помощника капитана и старшего моториста.

Жизнь на корабле вошла в привычное русло.

Солнце целый день стояло над головой, жарило макушку и обжигало плечи.

По ночам в черном бархатном небе зажигались мириады южных звезд. Илья подолгу стоял или сидел на палубе и, запрокинув голову, смотрел в мерцающее небо. Выражение его лица при этом становилось загадочным, таким, словно он изо всех сил старался вспомнить что-то очень важное, но это воспоминание ускользало, как волна. Только, кажется, ощутил прикосновение воспоминаний, увидел лица, услыхал голоса, и они вдруг разом пропали, растворились в звездном небе, улетели куда-то высоко-высоко, в ночную бездну.

Такая же бездна простиралась и за бортом.