Сазонов ответил, я совершаю ошибку, недооценивая роль общественного мнения в его стране и стоявшие перед ним трудности. Он не только подвергался нападкам в прессе, но и на других уровнях он получал упреки в пренебрежении интересами России в угоду нашим требованиям. Ему пришлось преодолеть значительное сопротивление в Совете министров, и после нападения на российские войска в Тавризе в декабре прошлого года он получил три письма с угрозами в свой адрес и заявлениями, что он недостоин руководить внешней политикой России. Он стремится поддерживать принципы, на которых основано англо-российское взаимопонимание, и у него нет ни малейшего желания брать на себя административные функции в Северном Азербайджане, но если нападения на российские войска возобновятся, он будет вынужден это сделать. Мы должны больше доверять друг другу, и британское правительство должно верить, какие бы временные меры Россия ни предпринимала ради самообороны, она не желает аннексировать ни пяди персидской территории. Пока обе стороны, подписавшие соглашение 1907 года, остаются верными его принципам и генеральной линии, у каждой из них, в границах ее сферы влияния, должна быть свобода предпринимать меры, которые она сочтет необходимыми. Российское общественное мнение будет неприятно удивлено, если станет известно, что его правительство отчитывают, как ребенка, за каждый шаг, который оно предпринимает для защиты своих интересов.

Я заметил Сазонову, что хорошо понимаю трудности его положения, но, с моей точки зрения, основная причина недоразумений, которые время от времени возникают между двумя правительствами, кроется в том, что, пока правительства стараются честно работать вместе, российские консулы в Персии ведут прямо противоположную политику. Когда, как это не раз случалось, он говорил мне, что в Мешхеде или Тавризе произошли беспорядки, требовавшие вмешательства русских войск, я, со своей стороны, не был абсолютно уверен, что эти беспорядки не были сознательно спровоцированы тем или иным консулом, чтобы создать повод для интервенции.

Сазонов с этим не согласился. Он заявил, что Мюллер, его консул в Тавризе, который сейчас находится в отпуске, – превосходный человек, и подтвердил, что описание событий в Мешхеде, данное Дабией, соответствует истине. Я усомнился в этом, поскольку, по сообщению Сайкса, восемь человек были расстреляны из пулемета внутри мечети, в чем он убедился лично, войдя в мавзолей. Сазонов ответил, что может показать мне полученные им отчеты, в которых содержатся прямо противоположные сведения. Пострадал только купол мечети, а атака русскими военными святилища рядом с мечетью вполне оправдывалась тем, что зачинщики беспорядков использовали его как базу для агитации военных операций против русских войск. Императора, добавил он, очень огорчило то, как извращаются эти события.

В конечном счете Сазонов сказал, что продемонстрировал свои добрые намерения, отозвав Похитонова, и что он не будет возражать против отзыва Дабии сразу же, как только представится такая возможность. Однако он не может сделать это сразу, поскольку тогда может возникнуть впечатление, что на него было оказано давление. Он также предпочел бы, чтобы одновременно отозвали и Сайкса.

Боюсь, что мы не сможем дружно работать с Россией, пока в ее консульской службе в Персии не произойдут определенные перемены, но Сазонов недостаточно силен, чтобы осуществить эти перемены без нашей помощи. Он вынужден заботиться о своем собственном положении, которое нельзя назвать очень устойчивым, и поэтому я полагаю, что целесообразно будет согласиться отозвать одного или двух наших консулов в качестве ответной уступки. Персидский министр-резидент в России неоднократно говорил мне, что он абсолютно уверен в честности и добрых намерениях Сазонова, но их осуществлению очень сильно мешает поведение консулов, а также некоторых чиновников министерства, игнорирующих его инструкции».