Чего только не видел на экране своего монитора таможенник Редькин из «Пулкова-2». Например, огромный чемодан, забитый сушеной воблой: один тип вез брату в Америку, где рыбу не сушат и вобла не водится. Однажды в плотно закрытой сумке через его транспортер пытались протащить даже изрядных размеров лемура. Но вот, поглядывая на экран в промежутках беседы с новой молоденькой инспекторшей Алисой, таможенник разглядел в очередной спортивной сумке контур пистолета. А вокруг него кишмя кишели однородные небольшие предметы в форме примерно матрешек.

— Что это у вас? — напрягся таможенник.

— Матрешки и пистолет,— бодрым голосом ответил грузный пассажир в белой рубахе и легком черном пиджаке.

—  Пистолет игрушечный?.— еще больше напрягся таможенник.

—  Почему игрушечный? — обиделся пассажир.— Настоящий. Марки «Макарова». И две обоймы.

У таможенника от сердца отлегло. Просто хохмач.

—  Куда летите? — на всякий случай уточнил он.

— На Каннский фестиваль.

— Артист,— усмехнулся таможенник.— Следующую давайте...

Егоров поставил на ленту тяжелый чемодан.

Рогов тем временем прощался с тестем Федором Ивановичем, который подкинул Василия в «Пулково» на своем старом «жигуленке». Плахов тоже ехал с ними. У Федора Ивановича была к зятю просьба, которую он при Игоре огласить не решился. В аэропорту он отозвал Василия в сторону и показал вырезку из цветной рекламной газеты — из тех, что засовывают в почтовые ящики.

— Привези мне, Васек, оттуда одну штуку. Очень прошу...

— А что за штука-то?

— Вот, сам почитай... Бальзам из прованского корня. На спирту. «Вечная молодость». Написано, от всего лечит. А главное, жизненные силы придает и иммунитет поднимает.

Рогов внимательно проглядел заметку. Бальзам действительно обещал и богатырский иммунитет, и жизненные силы, и много чего еще хорошего. Но продавался в Петербурге по целым пяти адресам. Искать его за пол-Европы в ходе ответственного задания никакого смысла не было.

— Пап, так он же у нас продается! Смотри — на Литейном, на Большевиков...

— У нас дорого, Васек,— пояснил тесть и торопливо добавил: — Да мне бальзам и не надо. Что у нас, спирта своего нету, что ли? Ты главное корешков привези или семян, а гнать я сам буду. Ну, в смысле — готовить. Я узнавал — Канны, это как раз Прованс.

— Уверен?

— Говорю: узнавал. Славен еще каким-то сладким белым луком, но лук — хрен уж с ним. Это когда в следующий раз поедешь... Держи вот. У меня тут заначка, сто долларов, на все и купи.

— Пап, и ты веришь в этот «аленький цветочек»?..

Василий укоризненно покачал головой. Он хотел было рассказать тестю правдивую историю, связанную с одной из таких газетенок. Появилось объявление о сексуальных услугах со стороны самца-пуделя какой-то суперэксклюзивной породы. То ли трулю-мулю, то ли шамба-хрямба, язык сломаешь, короче... Услуга редчайшая, и брал за нее пудель — ну, то есть не сам пудель, а его хозяин — очень дешево. Все счастливые обладатели хрямб женского пола немедленно ломанулись по объявлению. Смысл состоял в том, что хозяин (то есть и не хозяин никакой: пуделя у него не было) собирался убивать привлеченных объявлением владельцев, а собак продавать через другую подобную газету. По счастью, круг владельцев этих сисек-мисек оказался крайне узким, злодея пресекли после первого убийства, да и жертва попалась удачная: некий мерзавец, которого давно искали за детскую порнографию. Так что кончилось все хеппи-энд и даже ни одна собачка не пострадала.

 Но рассказывать эту назидательную историю Василий не стал — некогда было. Да и, в конце концов, не ВСС, конечно же, объявления такие...

А Федор Иванович в бальзам верил:

— Ты что, Васек! Мужики брали — говорят, все как рукой снимает! Только матери не говори.

— Ладно, поищу, если время будет,— Рогов нехотя забрал вырезку и деньги.

Подошел Плахов.