Ричи исследовал скалистые склоны в поисках птичьих яиц – местные пернатые их не высиживали, температура земли была достаточной для развития зародыша. Гнёзда тут и там попадались по всей территории долины. Джонни делал Лауре грязевые маски, грелся на солнышке и ни о чем не думал. На большое дерево, которое росло отдельно от остальных, слетелась стая страшно шумных птичек, и манипулятор наблюдал за ними, блаженно улыбаясь. Он заметил, что если перестать сосредотачивать сознание на мыслях одного из членов стаи, можно услышать, как думает все сообщество. Это было очень интересно – птички изучали желания и потребности друг друга, демонстрируя их с помощью едва уловимых движений, высказывали своё отношение громкими криками, таким образом, постепенно принимая решение о дальнейших действиях. Когда достигался всеобщий консенсус, стая снималась и перелетала на другое место.

«Вот где настоящая демократия!» – подумал Джонни. Он скосил глаза и заметил, что к нему приближается неразлучная парочка – Ричи уже невозможно было представить без Джозефа, и наоборот.

– Джонни! Джозеф хочет домой.

– Домой? А у него там что, дела? Он забыл выключить кран, или может быть, ему пора побриться?

– Джонни, он беспокоится. Нет, я не так говорю… – мальчик задумался. – Он чувствует, что дома хотят…, нет, что дома все очень сильно ждут, когда мы вернёмся. Только ещё сильнее, я не знаю, как это сказать, Джонни.

Но Гиффет уже подключился к сознанию Ричарда, и почувствовал песню пришельца. Джозеф словно слышал далекий сигнал SOS, прерываемый радиопомехами, но продолжающийся, несмотря ни на что. Каким образом пришелец это делал, было не понятно, да и не важно. Джонни вскочил и побежал за Лаурой – её ещё предстояло отмыть от темно-коричневой грязи, которой она старательно мазалась последние сорок минут – чистыми оставались только глаза.

***

Здание было полностью оцеплено.

Террорист держал полицию за горло, не позволяя вести переговоры. Бронированные стекла, которые установил Стюарт, теперь играли в пользу противника. Снайпера работать не могли, внезапно захватить помещение было нельзя – все двери были прозрачными, приблизиться незаметно было невозможно.

На месте работала группа захвата и ФБР – мисс Нельсон приехала через сорок минут после звонка Каротти, который тоже был здесь. Мария говорила с директором Петракой по телефону – через него происходило общение с террористом.

– Господин Петрака, что он вам ответил?

– Я прошу прощения, мисс Нельсон. Он не хочет никого отпускать. Ему нужен Джонни. Никаких переговоров.

– Как он настроен?

– Мне сверху не очень хорошо видно, но боюсь, что он держится отлично. Он гораздо спокойнее всех в этом здании.

– Что он сейчас делает?

– Стоит посреди холла на постаменте фонтана. В руке держит коробку. Я так понимаю, что это кнопка для подрыва взрывчатки.

– Опишите его подробнее.

– Он смуглый, чёрные волосы, на вид лет тридцать пять – сорок, спокойный, эмоций не демонстрирует, действует последовательно, одет в деловой костюм, волосы уложены. Отсюда не очень видно, но думаю, туфли у него не дешевые.

– Говорит с акцентом?

– Да, немного. Я не разбираюсь в таких вещах, мисс Нельсон. Думаю, он араб или, может, бербер.

– Перемещается по помещению?

– Он стоит, почти не двигаясь, все это время. Я бы на его месте и двух минут не продержался. Он явно знает, что делает.

– У него есть огнестрельное оружие?

– Он его не доставал, это все, что я могу сказать. Вот насчет бомбы у него на поясе – могу подтвердить. Она точно у него есть.

– Спасибо, господин Петрака.

Мария отключилась. Рядом стоял Томас Каротти – он с тревогой вслушивался в разговор все это время.

– Мисс Нельсон, что теперь?

– Пока ничего. Будем ждать, когда он начнёт переговоры. Мы уже все оцепили, группа захвата наготове. Как только будет возможность, мы начнём действовать.