Но теперь она не ощущала его таким. Вопреки страху Никки ощущала скорее… умиротворение. Она могла чувствовать области мучительного опустошения, но где-то далеко во тьме, там, где ее не было. Они не были для нее опасны – во всяком случае, пока ее вела и защищала Наджа.

Путешествие по этому миру, на сей раз с добрым духом, приводило Никки в изумление. Она возжаждала такого же умиротворения и довольства.

Почувствовав что-то, она оглянулась и увидела пятнышки света, которые, похоже, следовали за ними.

– Добрые духи, – пояснила Наджа, заметив, куда смотрит Никки. – У Ричарда Рала много друзей среди них. Их связь с ним сохранится навечно.

– Так, может, они могут нам помочь? Вы сказали, что нужны друзья.

Наджа помолчала.

– Нет, – наконец призналась она. – Среди них нет достаточно могущественных. Они просто очень его уважают. – Дух Наджи поднял светящуюся руку, указывая. – Ну наконец. Вон. Видите?

– Нет, – сказала Никки, покачав головой, после того как старательно всмотрелась, попытаясь разглядеть в черноте что-то, что могли видеть только духи. – Что там?

– Темные твари, – спокойно сказала Наджа, наклоняясь ближе. – Он у них.

Никки ощутила прилив надежды.

– Ричард? Ричард где-то в этом мраке?

– Именно, – с улыбкой сказал дух, ускоряя полет, чтобы нагнать быстро спускавшихся демонов. – Сражение начинается, – заявила Наджа, глядя на Никки. – Сражение, которое мы не имеем права проиграть, ибо проиграем навеки.

– Да помогут нам добрые духи, – прошептала Никки, разглядев наконец приближающиеся темные крылатые силуэты с клыками и когтями.

Глава 17

Окружающая тьма причиняла боль. Такой боли он не испытывал при жизни никогда. Она была иной, несравнимо хуже той, какую он знал. Это боль не просто пронизывала до костей, но прожигала душу.

Это была тьма демонов, тьма самого Владетеля, тьма вечной погибели.

Ричард сопротивлялся, как ему казалось, целую вечность, стараясь вырваться из когтей, впившихся в его плечи и ноги, пытаясь избавиться от крыльев, туго спеленавших его и его душу. Он ощущал удушье, но удушье иного рода, не такое, какое бывает при жизни.

Это было удушение тьмой. Дух Ричарда жаждал света. Удушье вызывала неспособность получить свет. Вокруг был мрак обреченных душ, навсегда изгнанных из света, душ, приговоренных к вечному унизительному страданию без шанса на помилование, спасение, какую-либо возможность освободиться.

И все же оно того стоило. Он спас Кэлен от такой же судьбы, от ужасающего путешествия в вечность. Он сделал бы это ради нее снова, а затем вновь. Оно не просто того стоило. Он готов был на все, какова бы ни была цена, лишь бы Кэлен оказалась в безопасности, а яркий свет ее духа – опять в мире живых. Мир нуждался в этом свете, чтобы противостоять тьме.

Но осознавать смысл этого становилось все труднее. Все это происходило очень давно, когда он еще был жив. Вечность назад. Временами ему казалось, что, возможно, здесь и есть жизнь – жизнь, состоящая из страдания, страха, ужаса и одиночества. Именно такова была жизнь без Кэлен. Потому он и отправился за ней. Жизнь без нее не стоила того, чтобы ее длить.

Что-то изменилось. Ричард сделал передышку в своей борьбе. Он почувствовал, как когти рванули его плечо, словно их разъединяли и демон пытался ухватить Ричарда сильнее, чтобы удержаться, зацепиться за кости, которых в этом мире на самом деле не существовало. Он почувствовал, как клыки все глубже погружаются в него, хотя его тело представляло собой лишь сияние света. Страдание превосходило любые муки. Это была агония духа.

А затем ему померещилось пятно света в окружающей черноте. Это длилось очень недолго, а затем исчезло, будто крылья на мгновение перестали плотно охватывать его и пропустили лучик света, а затем снова облепили. Ричард решил воспользоваться обстоятельствами и стал еще сильнее сопротивляться тьме, душившей его.