Это произошло два года назад, через пять лет после того, как Киф признался в измене и ушел от них. По сравнению с той болью сегодняшний инцидент показался ей сущим пустяком. И в самом деле, с чего было так расстраиваться? Не в первый раз ее не приглашают на вечеринку, хотя от Зоуи она этого никак не ожидала. Женщин на работе было мало, и все они знали друг друга; Меган даже считала Зоуи близкой подругой. Услышав, как Тина с Мишель обсуждают барбекю у Зоуи, она решила, что речь идет о предстоящем событии. Однако женщины, увидев ее, резко замолчали, и Меган поняла, в чем дело.

Вскоре к ней в кабинет зашла сама Зоуи и принялась неуклюже извиняться.

– Понимаешь, там собрались одни супружеские пары, – объяснила она, – вот я и подумала, что тебе будет неинтересно.

Меган натянула на лицо улыбку и заверила ее, что в следующий раз обязательно найдет себе сопровождающего. Когда подруга вышла, она заперла дверь и села у стола в нерешительности: разрыдаться прямо здесь или вылезти из окна и вдоволь наплакаться дома, без свидетелей? Вроде бы взрослая женщина с ребенком, а ведет себя как обиженная школьница. Люди избегают общества разведенки – что ж теперь поделать? Нельзя же им силой навязываться! К тому же не только Зоуи, но и большинство ее семейных друзей после ухода мужа как-то отдалились. Может, они думают, что развод заразен? Или на самом деле им нравилось общаться с Кифом, а ее просто терпели?.. Впрочем, что зря гадать, все равно правды не узнаешь – не в ее характере задавать вопросы в лоб.

Ничего, вечером она уложит Робби спать и поплачется в жилетку Донне, своей лучшей подруге. Они познакомились на форуме рукодельниц и с тех пор переписывались по электронной почте, хотя ни разу не виделись. Донна всегда была готова выслушать ее и утешить, и Меган отвечала тем же. Эх, жила бы она поближе! Они бы встречались за ланчем, ходили вместе по рукодельным лавочкам… Взять и подружиться с человеком, которого ни разу не видела: интересно, что это о ней говорит? Может, Робби унаследовал ее социофобию?

Подъезжая к дому родителей после работы, Меган бросила взгляд на часы: припозднилась, хотя отец еще не вернулся. Ее семья владела десятью акрами земли, втиснутыми между крупными фермами; они до сих пор обрабатывали большую часть, скорее в качестве хобби. Меган бережно хранила детские воспоминания об играх в прятки с отцом на кукурузном поле, среди зеленых стеблей с ярко-желтыми головками. Скоро и сын будет резвиться на просторе…

Припарковавшись у сарая, она поднялась на крыльцо. Навстречу ей выбежали собаки, приветливо виляя хвостами; Меган погладила сперва золотистого ретривера, потом немецкую овчарку. Из кухни послышался смех.

– Представляешь, – крикнул Робби, – у бабушки в детстве была своя корова! Она приходила, когда ее звали, и все такое, прям как собака! – Поймав вопросительный взгляд Меган, мать покачала головой. Робби заметил это и поспешно добавил: – Это я сам сочинил.

Та засмеялась и взъерошила ему волосы.

– Ах ты мой выдумщик!

Она обняла Меган, но улыбка тут же сошла с ее лица.

– Доченька, что случилось?

– Так, ерунда. На работе проблемы.

Она не собиралась ничего обсуждать в присутствии сына; да и вообще, вряд ли стоит рассказывать матери. Родители учили ее быть сильной и независимой – разве можно показывать свою слабость? Им, верующим католикам, и без того сложно принять развод; еще труднее понять, как глубоко ее задело предательство мужа.

Послышался шум мотора, и Робби выбежал встречать дедушку. Тут Меган не выдержала и рассказала матери все. Та продолжала невозмутимо лущить горох, вдумчиво кивая. Похожие сцены не раз повторялись на этой кухне, с тех самых пор, как Меган еще ребенком осознала всю жестокость мира.

– А что ты делала в прошлую субботу? – неожиданно спросила мать.

– Мы водили Робби на ярмарку. Ты же с нами была, разве не помнишь? – удивилась Меган.