Вскоре папаша Базиль уже знал, что Серж Соболинский занимает несколько комнат на третьем, «благородном», этаже. Из слуг у него только лакей, для поездок в город русский пользуется наемным экипажем или каретой, которую иногда предоставляет ему мадемуазель Дельфина. Чаще всего месье Соболинский приходит под утро, а уходит уже в темноте. Разряженная в пух и прах черноволосая красотка навещает его днем, с четырех до семи, и никогда не остается ночевать. Сыщик смекнул, что Дельфина всем говорит, будто отправилась гулять в Булонский лес, а сама едет на улицу Сен-Лазар. Понятно, какие «прогулки» она совершает с двух до семи!

Щедро наградив женщину за полученную информацию, месье Дидон отправился к особняку, где свила уютное гнездышко любовь мадемуазель Дельфины. какое-то время он отирался подле, пока не увидел, как из подъезда вышел лакей. Папаша Базиль тут же направился к нему и по-приятельски спросил:

– А что, твой хозяин дома?

Судя по всему, угадал он верно, потому что лакей важно сказал:

– Мой господин, русский князь, ничего не покупает, сударь.

Видимо, папашу Базиля приняли за очередного навязчивого торговца.

– Ну, так ты не знаешь, что именно за товар я хочу ему предложить! – подмигнул Индюк лакею.

– Уж этот-то товар моего хозяина точно не интересует, – презрительно сказал лакей, прекрасно поняв намек. Торговец-то не просто торговец, а сутенер! – У него женщин, что грязи, тебе такие красотки и во сне не снились! Да и нет его дома, так что не тратьте времени даром, сударь.

Это «сударь» было сказано таким презрительным тоном, что папаша Базиль попятился, бормоча извинения. Он узнал все, что хотел. Оставалось дождаться, пока лакей отойдет подальше от дома.

Побродив для виду по улице Сен-Лазар еще минут десять, сыщик проскользнул в тот самый подъезд, из которого недавно вышел лакей Соболинского, и поднялся на третий этаж. Дверь в квартиру русского была не заперта. Видимо, скоро должен был вернуться сам хозяин.

– Ну что ж… Посмотрим… – пробормотал сыщик, заходя в покои тайного любовника мадемуазель Дельфины.

Надо сказать, красавица постаралась на славу. Деньги барона Редлиха лились рекой. Все здесь дышало любовью и негой, особенно в уютной маленькой спальне, где повсюду были разбросаны изящные безделушки. Надушенные перчатки, элегантная трость с набалдашником из слоновой кости, сплошь изукрашенный драгоценными камнями чубук от кальяна, карманный несессер на золотой цепочке, все содержимое которого тоже было из чистого золота. Папаша Базиль причмокнул от жадности и еле удержался, чтобы не засунуть несессер в карман. Подле кровати лежал коврик из какого-то диковинного меха, подбитый черным атласом. На нем в ожидании своего часа дремали бархатные домашние женские туфельки, настоящее произведение искусства. С резной спинки огромной кровати свисал почти невесомый шарф из розового газа. Это был будуар куртизанки, которая заботится только о теле, и ничуть о душе. Здесь Дельфина вовсю наслаждалась жизнью, компенсируя тем самым холодность барона Редлиха.

– Хорошо же вы тут устроились, голубки, – сквозь зубы сказал папаша Базиль и вдруг насторожился.

На лестнице раздались шаги. Слух у месье Дидона был, как у собаки-ищейки, настолько же чуткий, как и нюх, который еще ни разу его не подводил. Русский возвращался то ли с прогулки, то ли из своего очередного набега на парижские казино. Сыщик поспешно спрятался за портьерой и затаился. Его рука сжимала нож так, что пальцы одеревенели.