Первая лекция состоялась 28 марта. Следует признать, что для человека высокого происхождения, и притом обладающего состоянием, г-н де Лангенхаэрт вовсе не имел предрассудков, обыкновенно свойственных людям его ранга, ибо набранная им группа оказалась весьма разношерстною. В самом деле, рядом с надменным вельможей или выжившим из ума маркизом можно было видеть и часовщика, и булочника-рогоносца, и профессора греческого языка из оратории Св. Иосифа, и некоторые иные оригинальные физиономии, которые не удержались в моей памяти. Все они явились раньше назначенного времени и любезнейшим образом приветствовали друг друга, в восторге, несомненно, оттого, что обрели товарищей, разделявших их воззрения, хотя, по сути, заметил я моей славной Сюзон, воззрения их были именно таковы, что разделять их было никак невозможно.

После выражения этой взаимной радости г-н де Лангенхаэрт поднялся на сцену. Лицо его озарялось выражением такого блаженства, какого я еще ни разу у него не видывал, – после я узнал, что этот человек был счастлив только оттого, что просто думал.

– Как прекрасно, друзья мои, видеть всех нас собравшимися здесь с единственною целью – искать истину. Итак, я объявляю Парижскую школу эгоистов открытой.

Весь немногочисленный класс громко зааплодировал, и присутствующие снова обменялись радостными приветствиями.

Г-н де Лангенхаэрт с энтузиазмом продолжал:

– Возьмем за основу следующее положение: я сам являюсь всем миром, всею реальностью и ее источником, и попытаемся его осмыслить. Я предлагаю для начала совместить этот тезис с теорией ощущения. Ибо из чего происходят наши идеи? Невозможно отрицать, что…

Тут булочник-рогоносец прервал его:

– Не понимаю, по какому праву вы берете слово и занимаете сцену. Довольно строить из себя ученого доктора, ибо на самом деле это я, и только я один являюсь источником всего сущего и мир – это я. Долой, немедленно слезайте оттуда, я вам сейчас все объясню.

Г-н де Лангенхаэрт пристально посмотрел ему в глаза, а затем с улыбкой пробормотал:

– Ну будет, будет, ведь так же гораздо удобнее.

Этот человек явно обладал какой-то силой, ибо булочник тотчас послушно вернулся на свое место.

– Итак, теория ощущения является единственной, которая способна разумно обосновать…

– Прошу извинить за то, что я вас перебиваю, – произнес надменный вельможа, – но мне непонятно, почему вы позволяете какому-то нелепому кулю с мукой утверждать, будто он – источник всего сущего, в то время как творец мира – это я, о чем мы с вами, вдобавок весьма любезно, согласились на прошлой неделе. Я не могу допустить, чтобы здесь звучала подобная чушь.

– Нет уж, позвольте, творец мира – это я, – сказал часовщик.

– Да нет же, я, – сказал профессор греческого языка.

– А я вам говорю, это я! – снова вмешался булочник.

– Нет, я.

– Нет, я!

– Нет, я!..

Все двадцать поднялись со своих мест и принялись орать и размахивать руками. Удивленный зритель, г-н де Лангенхаэрт, словно вдруг ощутив сильнейший приступ мигрени, сжал голову обеими руками.

Однако вопли в зале не утихали; булочник принялся колотить своего соседа, профессор греческого оглушил своего увесистым словарем, вельможа, подпрыгивая и перебегая с места на место, раздавал налево и направо пинки своим изящным башмаком, метя в самые уязвимые места. В воздухе мелькали перья, трости и самые разнообразные метательные снаряды, звучали проклятия и звонкие оплеухи; в несколько минут занавес был сорван, скамьи опрокинуты, и накал потасовки достиг своего апогея.