Но хотя разумом она все это осознавала, на эмоциональном уровне подобный поступок больше всего напоминал… отчаяние.

С другой стороны, недавно Алисса поняла, что действительно пребывает в отчаянии. Да, ей было всего двадцать восемь лет, но в последнее время заложенная в генах память предков брала верх, и ей, как никогда прежде, хотелось завести отношения с кем-нибудь. Некогда она закатывала глаза, услышав словосочетание «биологические часы», но тот факт, что она была специалистом по человеческому поведению и мотивациям, не означал, будто она может подавить инстинкты, намертво прошитые в ее тело.

Можно обладать самым невероятным сочетанием превосходных генов в истории человечества, но если не преуспеть в спаривании, эти гены умрут вместе со своим носителем. И обратное тоже верно: если кто-то талантлив в том, чтобы найти себе пару и размножиться, и ни в чем больше, его или ее бесталанные гены будут жить в потомстве.

Так что если гены требовали заняться сексом – а в некоторых случаях это неотступное желание было настолько крепко впаяно в психику, что спаривание оказывалось критично важным для физического и умственного здравия, – то это их требование трудно было игнорировать. И если гены желали взять верх над разумом, вынуждая человека почти против собственной воли гоняться за противоположным полом и лишая это стремление всякой рациональности, то они делали это с неумолимой безжалостностью. В конце концов, романтическая любовь способствовала тому, что в кровь впрыскивалась мощная смесь химических веществ, подталкивающих человека к соитию.

Из раздумий Алиссу вывел вежливый, почти робкий стук в дверь. Она взглянула на часы – те показывали ровно 11.30. «Когда Тео Грант говорил, что заедет за мной в субботу в 11.30, он имел в виду – именно в субботу, ровно в 11.30».

Она в последний раз взглянула в зеркало в прихожей – сама не зная зачем, ведь она была совершенно уверена, что зеркало покажет ей то же самое, что и тридцать секунд назад.

Из зеркала на нее смотрела молодая женщина с безупречной кожей, стройная, ростом всего 5 футов 4 дюйма, которая, однако, отказывалась носить обувь на каблуках, считая эти приспособления орудиями пытки, изобретенными в темные века. Одета она была просто и со вкусом, носила минимум украшений и макияжа. Эта женщина была стройной, с изящными изгибами во всех нужных местах, светло-русые волосы аккуратно подстрижены до плеч, лицо женственное и, конечно же, эта женщина была наделена талантами выше среднего, если она могла так сказать сама о себе.

Она усмехнулась, когда в ее голове пронеслась эта мысль. Это была шутка, которую Алисса периодически повторяла про себя. Ей было хорошо известно, какие данные стоят за тем, что часто именуют «Эффектом Лейк-Уобегон»[2] в честь города, придуманного Гаррисоном Кейллором[3]. Если верить Кейллору, это город, где «все женщины сильны, все мужчины красивы, а все дети наделены талантами выше среднего».

Это ироническое определение было куда более глубоким, чем осознавал Кейллор: многочисленные исследования выявили, что у людей существует явная тенденция переоценивать себя почти во всем.

Спросите группу людей, считают ли они себя «ниже среднего», «средними» или «выше среднего» в чем угодно – в умении нырять, трудоспособности, сообразительности, воспитании детей и так далее, – и от семидесяти до девяноста процентов опрошенных заявят, что они «выше среднего». Люди, несомненно, весьма талантливы в том, чтобы дурачить себя самих, особенно когда речь идет об их личном превосходстве. Мысль об этом неизбежно смешила Алиссу, но в этом не было ничего удивительного, поскольку, в конце концов, она была наделена чувством юмора… хм, выше среднего.

Алисса сделала глубокий вдох, похлопала себя по карманам, дабы убедиться, что в одном из них лежит перцовый баллончик, а в другом – маленький электрошокер, – и открыла входную дверь.