И с болью сердца обо всем, что знал,

В письме последнем брату написал…

Письмо Рустама, сына Фаррух-Хурмузда

«…Когда прославят с каждого мимбара

Деянья Абубекра и Омара,[63]

Престол, корона, стяг падут во прах

И свергнут будет горделивый шах,

Оплот Ирана рухнет, ставши слабым,

Сулят светила счастье лишь арабам;

И будет этих пришлых часть одна

В одежды черные облачена.[64]

Нам не оставят судьбы ни господства,

Ни башмаков златых, ни благородства.

Одни трудиться будут, добывать,

Другие — добытое пожирать.

В презренье будут верность, справедливость,

Возвысятся ущербность, зло и лживость.

Взамен былых прославленных мужей

Презренные воссядут на коней.

Величьем недостойный завладеет,

Родов старинных древо оскудеет.

Рвать будут друг у друга, расхищать…

На все падет проклятия печать.

Всеобщей злобой души развратятся,

И, как гранит, сердца ожесточатся.

Замыслит злое сын отцу, а тот

Сам против сына козни возведет.

Владыкой станет раб, и в поношенье

Нам будет знатное происхожденье.

Не будет больше верности ни в ком,

Ложь овладеет каждым языком.

Арабы, тюрки, персы — три народа

Смесятся. Будет новая порода,

И ни дихканами[65] тот новый род,

Ни тюрками никто не назовет.

Завистливы они, злословны будут,

О доблести и щедрости забудут.

Свои богатства спрячут под полой

На разграбленье вражьей силе злой.

Мир веселился в дни Бахрама Гура,

Но будет в мире горестно и хмуро.

Не слышно будет праздников нигде,

Лишь козни будут строиться везде.

И лихоимство процветет без меры,

И жадность — под покровом правой веры.

На пир весны не принесут вина,[66]

Не зазвучат ни флейта, ни струна.

Век наступает гибельный, проклятый,

Погибнут благородные азаты.

Пойдет грабеж, бесчинства; вновь и вновь

Из-за имущества польется кровь.

Я изнемог, во рту пересыхает,

От горя сердце кровью истекает,

Померкла счастья нашего звезда,

Пришла неотвратимая беда,

Неверный небосвод — для нас померк он,

Был благосклонен к нам — и нас отверг он…

О брат мой, оставайся невредим,

У шаха ты один, будь вместе с ним.

И хоть со мной мой щит, и меч, и сила,

Но здесь, в Кадисийе, — моя могила.

Моя кольчуга — саван, кровь — мой шлем.

Не плачь! Таков удел, сужденный всем».

Арабские войска наголову разбили иранцев при Кадисийе. Полководец Рустам пал в бою.

Послание шаха Йездигерда Марзбанам Туса

«Наверно, все вы знаете сейчас,

Какое бедствие постигло нас

От змееедов с мордой Ахриманьей;

У них — ни чести, ни добра, ни знанья.

Разбойный сброд, что обнищал до дыр,

Придет и пустит на ветер весь мир.

Так повернулся циркуль небосвода,—

Настал ущерб для царства и народа.

От вороноголовых всем беда;

Нет в них понятий чести и стыда,

Ануширвану вещему приснилось:[67]

Сиянье трона шахского затмилось;

И тысяч сто арабов, на конях

И на верблюдах, с копьями в руках,