– Лучше бы тебе привернуть эту штуку, когда будешь нащупывать пульс, – заметил Эли.

А потом он закрыл глаза. Его губы слабо шевелились, и хотя руки остались висеть плетьми, Виктор понял, что Эли молится. Ему было непонятно, как человек, собравшийся взять на себя роль Бога, может молиться Ему, но его друга это явно не смущало.

Когда глаза Эли открылись, Виктор спросил:

– Что ты Ему сказал?

Эли занес босую ногу над ванной, глядя на ее содержимое.

– Вручил свою жизнь в Его руки.

– Ну что ж, – серьезно отозвался Виктор, – будем надеяться, что Он ее вернет.

Эли кивнул, быстро вздохнул (Виктору показалось, что вдох вышел чуть прерывистым) и залез в ванну.

* * *

Виктор сидел на краю ванны и, сжимая стопку, смотрел на труп Эли Кардейла.

Эли не кричал. Боль была начертана на каждой из сорока трех мышц, которые, как выучил Виктор на занятиях по анатомии, переплетались на человеческом лице, но максимум, что себе позволил Эли, – это тихо застонать сквозь стиснутые зубы в тот момент, когда его тело только погружалось в ледяную воду. Виктор едва обмакнул в нее пальцы, но холода оказалось достаточно, чтобы искра боли пробежала по всей его руке. Ему хотелось ненавидеть Эли за сдержанность, он почти надеялся (почти надеялся), что тот не выдержит такого. Что он сломается, сдастся – и Виктор поможет ему вылезти из ванны, нальет выпивки, и они вдвоем станут обсуждать свои неудачные попытки, а позже, когда пройдет достаточно времени, станут шутить над тем, как пострадали во имя науки.

Виктор сделал еще глоток. Тело Эли приобрело нездоровый белесо-голубой цвет.

Все заняло не так много времени, как он ожидал. Эли затих несколько минут назад. Виктор отключил музыку, но мощный ритм продолжал раздаваться в голове, пока он не понял, что это его сердце. Когда Вик решился опустить руку в ледяную ванну, чтобы проверить пульс у Эли (едва сдержав вскрик от острого холода), то пульса не оказалось. Тем не менее он решил выждать еще несколько минут и поэтому налил себе выпить. Если Эли удастся вернуться, он не сможет обвинить Виктора в поспешности.

Когда стало очевидно, что тело в ванне само по себе не оживет, Виктор отставил стопку и принялся за дело. Труднее всего оказалось вытащить Эли из ванной: тот был намного выше Виктора, застыл и погрузился в полную ледяной воды ванну. После нескольких неудачных попыток и потока ругани (Виктор обычно был молчаливым, и это качество только усиливалось при стрессе, из-за чего сверстники считали, будто он знает, что делает, даже когда это было не так) он рухнул на кафель, и тело Эли упало рядом – с тошнотворным стуком мертвого груза. Виктор вздрогнул. Он взялся не за адреналиновые шприцы, а, помня указания Эли, за стопку полотенец и согревающих вкладок. Он быстро вытер тело, а потом активировал вкладки и наложил на жизненно важные точки: голову, затылок, запястья, пах. Наступила та часть плана, которая требовала удачи и искусства. Виктору надо было решить, в какой момент тело согреется достаточно, чтобы начать массаж. Слишком ранняя попытка – при слишком низкой температуре адреналин перенапряг бы сердце и другие органы. Слишком поздняя означала бы, что он выжидал слишком долго, а слишком долгое ожидание сильно повышало вероятность того, что Эли окажется безвозвратно мертвым.