Залы были просторными, ярко украшенными и праздничными. Людей было много, хотя Имперский Пойнт еще не достиг того уровня перегруза, когда там будет не продохнуть – скоро так и будет, особенно теперь, когда враги отступили и галактическая торговля снова приходила в норму.

Я наблюдал за Салмагард, пока она шла рядом со мной. Мне следовало быть начеку, чтобы не попасться имперцам, но в тот момент она была важнее. Сразу стало ясно, что она никогда не бывала на больших станциях. Очевидно, ее до неприличия правильная семья не хотела, чтобы она оказалась в таком окружении, и бо́льшую часть времени между событиями на Нидаросе и сегодняшним днем Салмагард провела в больнице или на борту «Джулиана».

Может, у нее было мало отпусков, если вообще были. Может, за исключением остановок, которые они делали во время командировок, она впервые была на галактической станции.

Она надела маску равнодушия, но оглядывала все с плохо скрываемым интересом.

Имперский Пойнт был чистым и, по моему мнению, относительно стильным примером бизнес-модели Пространства свободной торговли. Однако Салмагард здесь было непривычно: много людей, на экранах показывались разные штуки.

Штуки, которые, вероятно, нечасто увидишь на Старой Земле. Экзотическое восприятие моды. Персональные художественные взгляды, которые бросали вызов имперским идеалам. Громкая музыка, яркие огни. Здесь не было атмосферы скрытых эмоций. Такое можно найти только в имперском пространстве. Это была исключительно эвагардская черта.

На станциях Пространства свободной торговли украшения, как правило, цифровые и голографические. Со спроецированным светом проще и удобнее работать, чем с физическими объектами. На Старой Земле украшения были исключительно физическими. Это было не очень практично, но зацикленность Старой Земли на воспоминаниях о былой Земле никогда не казалась мне разумной сама по себе.

Империя была разнообразной; в зависимости от того, в каком городе, в какой провинции, под чьей Тетрадой, на каком континенте, на какой планете и в какой имперской системе ты находился, никогда нельзя было сказать, с какой культурой и ценностями тебе придется иметь дело. Общие концепты идеологии Великой Герцогини и имперские законы действовали всегда, но эвагардская культура оставляла достаточно свободы для местных импровизаций.

Я никогда не слышал о том месте в Марокко, родине Салмагард, но реакция Салмагард на станцию заставила меня думать, что люди там находятся ближе к консервативному, старомодному краю спектра.

Знаю, я смотрел на аристократическую жизнь через розовые очки, но ничего не мог с этим поделать. Именно из-за своих желаний я сделал то, что сделал.

Только ничего не сработало.

Салмагард могла гулять по станции всю ночь. Ее внимание полностью завлекла десятиметровая реклама светящейся краски для тела, в равной степени ее удивив и испугав. Она была в восторге от того, что видела и слышала: от бесконечных рядов, ярусов, многоуровневых куполов магазинов, кафе и ресторанов. Но нам нужно было придерживаться графика.

Самый дорогой ресторан на Имперском Пойнте находился на самом нижнем уровне станции. Место закрытое и эксклюзивное благодаря блюдам, которые, я был уверен, не понравятся Салмагард. А теперь, когда я перестал быть принцем, он так или иначе был мне не по карману.

Вместо этого я отвел ее в Ред Йондер Баллрум: официально лицензированный ресторан Ред Йондера, расположенный на самом верхнем уровне станции, занимающий значительных размеров купол с захватывающим видом на сам Ред Йондер. Обеденный зал был разбит на уровни, благодаря чему оставалось больше свободного пространства и с каждого столика открывался вид на сам купол и на все за его пределами. Демпфирующие поля гасили все звуки, так что было тихо, несмотря на отсутствие физических перегородок между столиками. Ресторан был просторным и этим мне нравился. Я ел здесь всего раз, но место мне показалось расслабляющим.