Был печальным (для меня), но неизбежным момент, когда моя любимая младшая сестра Симона окончила школу и переехала в Ноттингем, чтобы учиться на медсестру. Лишившись ее, я чувствовала себя просто ограбленной. Наверно, она ощущала себя так же в восьмилетнем возрасте, когда я поступила в университет. Но наша родственная связь была настолько сильна, что она приезжала к нам домой, как только появлялась малейшая возможность. Она работала медсестрой в течение года. Она, как и я (и это мне особенно в ней нравилось), была настоящей собачницей. Глядя на меня, она понимала, что с собаками можно заниматься практически весь рабочий день.

Позднее я очень обрадовалась, когда она начала работать в организации «Слышащие собаки для глухих» в качестве сотрудника по размещению животных. Я не являлась ее непосредственным начальником, так что в этом не было никакого кумовства, ведь в противном случае я постаралась бы держать ее при себе!

Вместо этого она поступила на работу в северное отделение, основанное в Гуле в Йоркшире. Однажды по дороге с работы, когда Симона ехала повидаться с друзьями в Ноттингеме, она познакомилась со своим будущим мужем, Джоном Брейнчем, и через пару лет осела в тех краях, что позволило ей курировать весь северный регион. Позднее, когда ее работа сосредоточилась в головном офисе организации «Слышащие собаки для глухих», Симона с мужем переехали в Букингемшир, недалеко от Принсес-Рисборо.

На втором свидании Джон сказал Симоне, что он не очень любит собак, и она чуть было не бросила работу. К счастью, его отношение к собакам изменилось. Не думаю, что можно надолго задержаться в нашей семье, если вы не любите собак!

***

Мне нравилась моя работа в организации, но мне было трудно закрывать глаза на царившие в то время принципы дрессировки. Мне совсем не нравилась практика, которая использовалась во многих школах. Я с огорчением наблюдала на улицах и в парках, как люди пытались грубо взять верх над своими собаками. Мой опыт в психологии, работа по обучению крыс и практика работы в «Слышащих собаках для глухих» убедили меня, что этот подход неверен, и с помощью стимулов и поощрений намного проще заставить собаку делать то, что вы хотите.

Я читала о дрессировке дельфинов, и, хотя меня всегда беспокоило, как эти животные чувствуют себя в неволе в неподходящих для них условиях, мне было ясно, что методы их дрессировки не базировались на принуждении. Тренеры не плавали рядом с дельфинами, чтобы бить или как-то пугать их – животные реагировали на свисток или сигнализатор, и правильная реакция вознаграждалась. Моя убежденность в необходимости изменить методику дрессировки собак, которую я вынашивала в течение многих лет, становилась все сильнее. Долгие годы, проведенные бок о бок с собаками, убедили меня, что мы злоупотребляем отношениями с самыми чуткими и заботливыми животными, какие только могут встретиться нам на жизненном пути. Люди, орущие на своих собак в парке, инстинктивно понимают, что невозможно обучить чему-то криком курицу или рыбу. Невозможно научить цыпленка правильному поведению в доме, если тыкать его клювом в собственные какашки, и даже с человеческим ребенком у вас вряд ли получится что-либо путное.

Если вы щелкнете собаку по носу или рванете ее за ошейник, собака выучит команду, просто потому что эти животные хорошо обучаемы. Но зачем же делать это подобным варварским способом? Чтобы добиться от животного наилучшего поведения, стоит попытаться посмотреть на мир его глазами, а затем добавить к этому теорию обучения.