Мелисанда прищурилась на солнце. Прямо перед ней скакал воин в доспехах. Доспехи позвякивали, солнечные лучи отражались от полированного металла. Казалось, этот воин способен одолеть любого противника. Его конь был сильным, как бык, фыркал, будто дракон, и постоянно оглядывался, точно искал достойного соперника. В правой руке мужчина сжимал копье, а в левой — заряженный арбалет. На спине у него висел двуручный меч[1] — ударом такого меча можно было разрубить человека надвое. Если, конечно, хватит сил на то, чтобы поднять это оружие. Когда-то Мелисанде посчастливилось подержать в руках такой меч. Она едва смогла приподнять клинок над землей, а уж о том, чтобы замахнуться, не могло быть и речи. Дядя показал ей, как орудовать мечом: подхватил его, будто соломинку, и разрубил свиную тушу. Мама тогда покраснела от злости и пригрозила мужу своей сестры всеми муками ада, если только он осмелится учудить что-то подобное еще раз. Папа же оставался спокоен. Он отвел маму в сторону и, улыбаясь, тихо поговорил с ней. Но, похоже, маме удалось отстоять свое мнение: папа и дядя после этого отмалчивались пару дней, хмуро переглядываясь. Это было два года назад, и с тех пор Мелисанде не разрешали прикасаться к подобному оружию.

— Если я поймаю тебя с мечом, то отправлю в монастырь. Понятно? — Мама тогда угрожающе ткнула в нее пальцем.

Да, Мелисанде было понятно. И она не нарушала материнский запрет, потому что Беата всегда выполняла свои угрозы.

Опять звякнули доспехи. Наемник развернулся в седле и посмотрел вдаль. Отец, ехавший позади каравана, крикнул, что все в порядке. Повернувшись, всадник увидел выглядывавшую из-под тента Мелисанду. А девочке только того и требовалось: она тут же набросилась на него с вопросами:

— Вы кто? Я вас еще никогда не видела. Вы издалека? Вы так же отважны, как благородный Гаван? Вы уже много драконов убили? Еще остались рыцари, которых вы не вызывали на поединок?

Наемник и глазом не моргнул.

— Меня зовут Зигфрид фон Рабенштайн. Мой родовой замок в двух неделях езды отсюда. Нет, я еще не убивал драконов, потому что их не существует. А рыцарей столько, что всех их не вызовешь на поединок.

— Зачем вы здесь?

— Меня попросил об этом ваш отец.

Мелисанда высунулась из телеги, посмотрела вперед и назад и принялась считать. Насколько она могла судить, караван сопровождали десять всадников в полных доспехах. Так много еще никогда не было. Кроме того, впереди и сзади шли десять пехотинцев с копьями и даже мечами. Из-за того, что дорога была узкой, им пришлось выстроиться в колонну по три. Слева и справа раскинулся густой лес.

Мелисанда обожала рыцарей, хотя брат говорил ей, что бывают рыцари, которых уважать не за что. Обедневшие рыцари зачастую становились грабителями и нападали на караваны купцов, убивали паломников, чтобы забрать их вещи. Рудгер был старше Мелисанды на три года, ему недавно исполнилось шестнадцать. Раньше они часто сидели на чердаке среди рулонов ткани, которой торговал их отец, и играли вырезанными из дерева фигурками рыцарей, разрабатывая план боя или осады вражеского замка. Рудгер постоянно поддразнивал сестренку, говоря, что она должна была родиться мальчиком, но произошла какая-то досадная ошибка и на свет появилась девочка. Мелисанда очень любила брата, и ей нравилось проводить с ним время. Правда, теперь у Рудгера не было времени на игры, потому что он с утра до вечера помогал отцу в работе. Иногда они уезжали на несколько недель, присоединяясь к другим купцам. Какие удивительные истории рассказывал Рудгер по возвращении! Через два-три года ему предстояло жениться и переехать с женой на север. Но Мелисанда не хотела даже думать об этом. Рудгеру придется уехать… Это было ужасно. Однако до тех пор оставалось еще много времени, и оно будет тянуться целую вечность. Почти как эта поездка.

Прежде чем Мелисанда успела засыпать Зигфрида новыми вопросами, мать призвала ее к порядку.