Как было сказано на брифинге, Брайант и констебль бросились по лестнице к хозяйской спальне, чтобы предъявить ордер.

– Браун, Грифф – гостиная и кухня. Если надо, разнесите все по камешкам! Доусон, Рудж, Хэммонд – за мной.

Дом немедленно заполнился звуками хлопающих дверей и выдвигаемых ящиков.

Половицы у нее над головой заскрипели, раздался истеричный крик женщины. Ким не обратила на это никакого внимания и дала сигнал двум социальным работникам войти в помещение.

Сама она остановилась у двери в подвал. На двери был висячий замок.

– Хэммонд, ножницы! – крикнула Ким.

У нее за спиной материализовался офицер и профессионально перекусил дужку замка. Затем прошел первым и стал шарить по стене в поисках выключателя.

Поток света из холла освещал каменные ступени. Помещение заполнил влажный воздух, воняющий застарелым табачным дымом.

Хэммонд прошел в угол комнаты, где был закреплен точечный светильник, и включил его. Луч был нацелен точно на квадратный гимнастический мат, который занимал весь центр комнаты. Рядом с ним стояла тренога.

В противоположном конце комнаты возвышался платяной шкаф. Ким открыла створки и обнаружила в нем несколько наборов одежды, включая школьную форму и несколько пляжных костюмов. На полу шкафа валялись игрушки – резиновый обруч, пляжный мяч, куклы.

– Рудж, сфотографируйте все это, – распорядилась Ким.

Хэммонд в поисках возможных тайников простукивал стены.

В самом дальнем углу, в алькове, располагался письменный стол со стоящим на нем компьютером. Над столом висели три полки. На самой верхней стояли журналы. Они были тонкими, так что на корешках ничего нельзя было прочитать, но Ким и без этого знала, что там такое. На средней полке стоял целый набор цифровых камер, мини-дисков и приспособлений для их очистки. На самой нижней Ким насчитала семнадцать DVD-дисков.

Доусон взял первый, озаглавленный «Дейзи на пляже», и вставил его в дисковод. Мощная машина мгновенно ожила.

На экране появилась восьмилетняя Дейзи в желтом купальном костюме. Ее тоненькую талию обхватывал резиновый обруч. Тонкими руками она обнимала себя за плечи, но даже этим не могла остановить дрожь.

От эмоций у Ким перехватило горло. Она хотела отвести глаза, но не могла. Про себя попыталась притвориться, что может помешать происходящему, но это было глупостью, потому что все это уже произошло…

– И что… что теперь, папочка? – Голос Дейзи, задавшей вопрос, дрожал.

Вся деятельность в подвале прекратилась. Все замерло. Ни один из четырех прошедших огонь и воду офицеров полиции не мог произнести ни звука – их всех парализовал тоненький голосок девочки.

– А теперь мы поиграем в одну игру, милая, – ответил папочка, появляясь перед камерой.

Ким сглотнула и прервала молчание.

– Выключи это, Доусон, – прохрипела она. Все они знали, что должно было произойти дальше.

– Мерзавец, – сказал Доусон, дрожащими пальцами вынимая диск.

Хэммонд стоял, уставившись невидящими глазами в угол, а Рудж медленно протирал объектив своей камеры.

– Ребята, мы заставим этот кусок дерьма заплатить за все, что он сделал, – Ким смогла наконец взять себя в руки. – Я вам это обещаю.

Доусон достал бумаги и приготовился переписать и зарегистрировать все улики. Ему предстояла долгая ночь.

Тут Стоун услышала суматоху в холле. Раздался истерический женский крик.

– Командир, вы можете подняться к нам? – позвал ее Грифф.

Ким последний раз оглянулась вокруг.

– Разнесите здесь все к едрёной матери, парни!.. Ну, что здесь у вас? – спросила она у офицера, который ждал ее у входа в подвал.

– Жена требует объяснений.

Ким прошла к входной двери, возле которой стояла женщина лет сорока пяти, плотно запахнувшая халат на своей костлявой фигуре. Социальные работники усаживали дрожащих девочек в «Фиат Панда».