Несмотря на слабость, Анвен не хотела садиться в присутствии Тига, упрочив тем самым его доминирующее положение. Также ей не хотелось пренебрегать добротой Рэйена, ведь с ней очень редко обращались подобным образом. Она снова улыбнулась ему.

– Рэйен, ты нужен Питеру на конюшне, – сказал Тиг.

Дружелюбное лицо его брата тут же посуровело, и он поклонился Анвен.

– Ну конечно, как я мог забыть! Прошу меня извинить.

Озорной блеск в глазах Рэйена встревожил Анвен куда сильнее, чем мрачность Тига. Как будто ему известен некий секрет. Но какой? Неужели Тиг велел ему убираться прочь, чтобы остаться с ней наедине?

Силясь преодолеть волнение, Анвен вслушивалась в звук удаляющихся шагов Рэйена, и сердце пойманной птицей колотилось у нее в груди. Садиться Анвен не хотела, но ноги отказывались держать ее.

– Достаточно ли ты здорова, чтобы ответить на несколько вопросов? – спросил лорд.

– Зависит от того, ответите ли вы на мой вопрос, – парировала Анвен.

Тиг прищурился, глядя на нее, но в следующее мгновение сделал знак слугам, и те внесли два графина с вином, хлеб и фрукты и разместили все это на столе.

– Давай сначала поедим, а вопросы оставим на потом.

Необходимость поесть явилась отличным предлогом сесть туда, куда он указал, что она и сделала. Теперь можно не волноваться о том, что упадет в обморок. Нужно просто вытерпеть пристальное внимание Тига и платить ему тем же. Но стоило ему сесть на стул напротив, как что-то изменилось. Вопреки всему Анвен снова почувствовала себя обнаженной и незащищенной. Уязвимой. Более того, посетившее ее желание вернулось.

– Почему меня держат в плену? – спросила она немного хриплым голосом.

– Ты не пленница. Охрану я приставил ради твоей же безопасности. Или ты считаешь, что совершила что-то дурное, за что тебя действительно следует запереть?

– Как я могла совершить что-то дурное, ведь я много дней просто лежала и спала?

Губы Тига изогнулись в самодовольной улыбке.

– Думаю, нам следует обсудить то, что ты делала до падения с дерева.

– Что вы имеете в виду? – Ее прошлая жизнь его совершенно не касалась. Если лорд не хочет, чтобы люди приходили в его владения, незачем было сманивать лучшего кожевника в округе.

– Ты из Брайнмора, – сказал он.

Анвен едва удалось скрыть удивление.

– Да, я там родилась.

– Итак, ты признаешь, что живешь в доме валлийского князька?

– Не понимаю, о чем вы. После войны титул «валлийский князь» перестал существовать. Мы все теперь англичане.

– Но ты признаешь, что в прошлом Брайнмор выступал против короля? – стоял на своем Тиг.

– Это с какой стороны посмотреть. Ваш собственный замок можно с той же легкостью назвать враждебным.

– Так мы с тобой враги? – Тиг поднялся со стула и заложил руки за спину. Сделал он это так внезапно и порывисто, что испугал Анвен.

Она тоже встала и отошла подальше от стула, трапезы и огня. Ни на секунду не обманутая его дружелюбным тоном, она поняла, что он готовит ей ловушку.

– Король Эдуард провозгласил, что это не так.

– Что в таком случае ты делала в Дамегском лесу так близко от Гвалчду? – Тиг стал обходить ее по кругу.

Анвен почувствовала себя жертвой ястреба.

– Мой дом расположен рядом с Дамегским лесом. Раз мы не враги, то и в прогулке по лесу нет ничего дурного.

– Ты знакома с Алиенорой, дочерью лорда Уриена?

– Да, и очень хорошо.

– А с Робертом?

– Едва ли можно жить в Брайнморе и не знать об английском наместнике, – принудила себя ответить Анвен.

– Какое место занимаешь в Брайнморе ты сама? – задал Тиг следующий вопрос.

Тот, которого она больше всего боялась. Место ее было столь неоднозначно, что любой немедленно подверг бы сомнению правдивость ее слов. Едва ли Тиг обрадуется, узнав, что она незаконнорожденная и нежеланная дочь самого лорда Уриена, а Алиенора – ее единокровная сестра.