Пленница мрачного лорда - Николь Лок (2017)

Голос ее стихал, дремота мягко порабощала разум и тело.

Видя, что она ускользает от него в объятия сна, Тиг испытал безумное желание разбудить ее снова. Глядя на ее ладонь, которую он по-прежнему держал в своей, он прислушивался к ее дыханию. Пора уходить. Несмотря на боль, девушка поправляется, и скоро ему придется решать, что с ней делать.

Нежно проведя рукой по постели, Тиг подошел к окну и, распахнув тяжелые ставни, выглянул во двор. Мрачные каменные стены освещались зажженными факелами, и стоящие на страже часовые были легко различимы в свете полной луны. Глядя на них, он пытался вспомнить, как же зовется охватившее его душевное волнение. Тиг никогда прежде не тяготился своим одиночеством, но теперь его терзало томление, которое невозможно было укротить.

Отвернувшись от окна, Тиг прислонился к раме. Что за безумие его охватило? Должно быть, все дело в усталости. Не удостоив спящую девушку и взглядом, он покинул комнату.

Глава 3

Анвен проснулась, почувствовав у себя на щеке чье-то дыхание с одышкой, и увидела смотрящую на нее пару мутно-серых глаз, сморщенную, как старинный пергамент, кожу и копну снежно-белых волос.

Старушка радостно усмехнулась:

– О, ты проснулась! Меня зовут Эдит. Как чувствуешь себя? Получше? Мы знали, что сегодня ты придешь в себя. Ты и вчера очень старалась, но, конечно, тебе стало ужасно плохо, и тьма снова тебя утянула. Все мои старания едва прахом не пошли!

Анвен заморгала, пытаясь понять, что ей говорит Эдит, но это было то же самое, что слушать песню ветра в кронах деревьев. Смысл она скорее почувствовала, чем осознала.

– Я так и сказала сегодня: это дитя будет жить. – Эдит смочила полотняный лоскут и нежно омыла лицо Анвен прохладной водой. – Жар еще не совсем отступил, как я погляжу. Но с тем, что было, не сравнить. Ну и напугала же ты нас пять дней тому назад, когда Сам принес тебя, бездыханную, точно пришибленную кухонную крысу.

Не без труда Анвен удалось повернуть голову.

– Пять дней? – переспросила она. – Где я?

Яркий свет, льющийся через многочисленные высокие, узкие окна, резал глаза. Все же она различила массивную кровать черного дерева с изящной резьбой, на которой лежит, укрытая кремовым покрывалом с темно-красным шитьем по краю. Тот же цвет повторяется и на сберегающих тепло драпировках стен. В комнате имеются резные столы и стулья, сундук с медным замком и много-много оленьих шкур.

Ни один предмет обстановки Анвен не был знаком. Однако по всему видно, что комната принадлежит кому-то очень богатому.

– О-о-о, ты заговорила! О да, миледи. Ну, может, чуток побольше, чем пять дней. – Схватив несколько подушек, Эдит подложила их под спину Анвен. – Ты небось, умираешь от голода, моя бедняжка.

Пребывающая в смятенных чувствах Анвен не должна была испытывать голода, но маленький хлебец и графин с вином на столе рядом с ней показались настоящим пиром.

– День за днем одним бульоном и питалась. – Эдит стала отламывать кусочки хлеба и подносить к губам Анвен. – Ну, как? Вкусно? Слишком много, да?

С набитым хлебом ртом Анвен не могла вымолвить ни слова.

– О чем бишь я говорила? Ах да. Ты даже спящая весь дом на уши поставила. Сам-то все спрашивал, как о тебе заботятся, и, если ответ ему не нравился, шел и лично проверял. Никогда раньше такого с ним не было.

Эдит продолжала кормить Анвен хлебом, хотя той очень хотелось задать несколько вопросов. Например, где она, о ком все время упоминает Эдит, да и кто такая сама Эдит, в конце концов?

– Сам? – наконец промямлила она.