Сражение затянулось до ночи. Здесь в отличие от Харренхолла потери несла не одна сторона, а обе. Трижды Аргилак шел приступом на позиции Баратеона, но боевые кони вязли на крутых склонах, размытых дождем. Пехотинцы с копьями были успешнее: завоеватели, которым дождь заливал глаза, поздно заметили их, а отсыревшие тетивы не позволяли стрелять из луков. Один крайний холм пал, за ним и второй. Аргилак со своими рыцарями двинулся на средний в четвертый раз – и наткнулся на Рейенис и Мираксеса. Дракон даже и на земле показал себя грозным убийцей: авангард под командованием Дикона Морригена и Бастарда из Черной Гавани вместе с личной гвардией короля Аргилака накрыла огненная волна. Кони в ужасе сбрасывали седоков, обращая атаку в хаос.

Сам Штормовой Король тоже вылетел из седла, но из боя не вышел. Когда Орис спустился со своими людьми по грязному склону, старый вояка один отбивался от полудюжины человек, а у ног его лежало столько же трупов. Баратеон, велев своим бойцам отойти, спешился и в последний раз предложил Аргилаку сдаться. Тот ответил бранью, и они сошлись в поединке: старый король с развевающейся белой гривой и кряжистый, чернобородый королевский десница. Каждый нанес рану другому, но затем желание последнего из Дюррандонов сбылось, и он умер с мечом в руке и с проклятием на устах. Гибель короля лишила штормовых жителей боевого дух: слыша, что Аргилак пал, лорды и рыцари бросали мечи и обращались в бегство.

Несколько дней все опасались, что Штормовой Предел постигнет судьба Харренхолла: дочь Аргилака Аргелла заперлась в замке и объявила себя Штормовой Королевой. «Скорее мы все поляжем до последнего, чем склоним колено», – сказала она королеве Рейенис, когда та прилетела поговорить с ней. «Вы можете взять мой замок, но достанутся вам лишь кости да пепел», – заявляла она. Солдаты гарнизона, однако, не разделяли решимости своей леди; в ту же ночь они подняли мирное знамя, открыли ворота и доставили Аргеллу – нагую, в цепях и с кляпом во рту – в лагерь Ориса.

Тот будто бы расковал девицу своими руками, закутал в плащ, налил ей вина и рассказал о доблестной кончине ее отца. В знак уважения к павшему королю он взял себе его герб и девиз. Коронованный олень стал его эмблемой, Штормовой Предел – поместьем, леди Аргелла – женой.

Когда и речные, и штормовые земли покорились Эйегону Дракону, оставшиеся короли поняли, что пришел их черед. Король Торрхен в Винтерфелле созвал знамена, но дело это было нескорое, ибо расстояния на Севере велики. Королева Шарра, регентша при своем сыне Роннеле, укрылась в Орлином Гнезде и отправила войско к Кровавым Воротам, единственному входу в Долину. В юности ее называли Горным Цветком, красивейшей девой во всех Семи Королевствах. Надеясь пленить Эйегона былой красотой, она послала ему свой портрет и предложила себя ему в жены при условии, что сын ее Роннел станет его наследником. Портрет Эйегон получил, но на предложение, судя по всему, ответить не соизволил. У него уже были две королевы, а цветочек Шарры, десятью годами старше его, порядком увял.

Между тем два великих короля Запада объединили свои войска, намереваясь раз и навсегда разбить Эйегона. Мерн IX из дома Гарденеров, Король Простора, выступил из Хайгардена и под стенами Золотой Рощи, усадьбы Рованов, встретился с Лореном I Ланнистером, Королем Скалы. Вместе они составили армию, какой еще не знал Вестерос: пятьдесят пять тысяч человек, в том числе шестьсот лордов, великих и малых, и больше пяти тысяч конных рыцарей. «Наш железный кулак» – так называл эту конницу король Мерн. Четверо его сыновей ехали вместе с ним, оба внука служили оруженосцами.

Короли не задержались надолго у Золотой Рощи: такой величины войско должно было постоянно оставаться на марше, чтобы не объесть всю округу. Союзники двинулись на северо-восток через высокие травы и золотые поля пшеницы.