Сегодня нашу социалистическую родину ведут по волнам новых времен искусные руководители и ловкие кормчие к недосягаемым высотам величественных времен, которые мы переживаем, и к осуществлению через труд. И мы боремся против гонки вооружений. Через труд! Разве нам не говорили на партийных собраниях, что, в соответствии с указаниями Верховного главнокомандующего, Румыния сократила расходы на вооружение на пять процентов? Разве в 1986 году не был проведен референдум за сокращение вооружений, и на Великом Собрании 24 ноября 1986 года народ не аплодировал с воодушевлением Вождю, когда тот сказал: «Старый тезис о неизбежности войны следует заменить новым тезисом, а именно: о невозможности войны в нынешних условиях ядерного оружия и угрозы атомной войны»?

Все было ясно. «Ура-а-а-а!» – кричал народ. «Ура-а-а-а!» – кричала армия. «Ура-а-а-а!» – кричала Румынская коммунистическая партия! Итак, социализму больше ничто не угрожало. Но что тогда должно было случиться с нашей социалистической армией? Ее надо было распустить? Ни в коем случае! Как можно распустить такое благо, как армия? Наоборот! Личный состав Армии возрастет! «Товарищи, мы имеем военные кадры, обладающие высоким военным профессионализмом, кадры дисциплинированные, серьезные, преданные труду! В них нуждается наша социалистическая экономика! Вносите предложения!»

И все вносили предложения. Но эти предложения только закрепили ту ситуацию, которая продолжалась со времен, когда Ион Коман[15] был министром обороны, и даже раньше. Ион Коман официально открыл этот путь в 1977 году и попросил в письме, адресованном Верховному главнокомандующему, утвердить, чтобы тридцать шесть тысяч румынских военнослужащих под командованием трехсот шестидесяти офицеров участвовали в работах по ирригации юга страны и строительству канала Дунай – Черное море.

Потом по распоряжению Совета министров двадцать четыре тысячи военнослужащих были переданы в ведение экономических министерств, затем, в 1980 году, еще три тысячи военнослужащих распределены в угольные бассейны, затем – пять тысяч военных, которые должны были работать на судоверфях Галаца, Констанцы и Мангалии, затем десять тысяч военнослужащих откомандированы в 38-ю Железнодорожную бригаду и 35-ю Автодорожную бригаду, следом шестнадцать тысяч военных были направлены на объекты жилищного строительства и еще двадцать тысяч посланы генералом Олтяну[16] в помощь крестьянам, «для решения местных задач, только по субботам и воскресеньям», – чтобы трудились в сельскохозяйственных производственных кооперативах.

Потом эти двадцать тысяч превратились в тридцать тысяч, и, в конце концов, цифра достигла пятидесяти пяти тысяч. И кооперативы получили шесть тысяч грузовиков для вывоза «плодов народного труда», потому что народ сидел по кабакам мертвецки пьян и распевал песни за стаканами ракии.

Первое, что я увидел в ноябре 1984 года при въезде в коммуну Драгалина во главе восьмидесяти моих солдат срочной службы, с которыми мы выехали из полка Пантелимон в Бухаресте, была группа крестьян, которая вышла из корчмы, чтобы в веселом настроении поприветствовать нас бутылками ракии и пива, поднятыми над головами. И впервые я задал тогда себе вопрос, почему эти люди проводят целый день в кабаке и на чьи деньги – в то время как помидоры, перец, свеклу, кукурузу, морковь и картошку с полей собираем мы, а также студенты и ученики средней школы. Почему урожай должны были собирать мы, а не крестьяне? Они бы пошли на войну вместо нас? Кто перевернул вверх дном порядок в государстве?