Гитлер и стратегия блицкрига - Трумбулл Хиггинс (2011)

Хотя в 1934 году после смерти Гинденбурга Гитлер, приняв на себя обязанности президента Германии, потребовал от офицерского корпуса Германии принести ему клятву верности, до 1938 года, как сказано в послевоенном свидетельстве фельдмаршала фон Бломберга, у офицеров и так не было причин выступать против Гитлера. Одновременно со своими многочисленными публичными признаниями в стремлении к миру фюрер реализовывал широкомасштабную программу вооружения и роста вермахта, что отвечало самым сокровенным желаниям немецких военных лидеров. После губительно легкой оккупации Рейнской области в марте 1936 года Гитлер ускорил реализацию программы перевооружения Германии значительно больше, чем хотелось бы его консервативным сторонникам. В августе 1937 года он принял отставку министра экономики Шлахта, чтобы позволить Герману Герингу провести реорганизацию государства и создать к 1940 году военную экономику. Тем не менее, несмотря на цветистые угрозы свиноподобного шефа люфтваффе пожертвовать маслом ради пушек, к 1940 году Геринг на практике произвел подготовку только к ограниченной войне. Эта ограниченная война основывалась на политически популярной программе подъема жизненного уровня населения вкупе с опасно скромной программой вооружения, во всяком случае для требований всеобщей, тотальной войны.

К 5 ноября 1937 года, параллельно с решением начать строительство Западного вала в Рейнской области, чтобы обезопасить себя от возможного нападения французов, Гитлер бросал все более нетерпеливые взгляды на восток, стремясь добиться, как он утверждал, в лучшем случае временного превосходства рейха в вооружении. К ужасу армейской части его избранной аудитории, Гитлер утверждал, что его цель – определить, где Германия может «завоевать больше, заплатив самую низкую цену». Если цели фюрера все еще зависели от недорогой войны, Гитлер назвал 1943–1945 годы последней датой завершения его программы завоеваний; после этого срока Германия могла ожидать только изменений к худшему в своем положении относительно потенциальных противников. Гитлер предвидел, что англичане, также как и, вероятнее всего, французы, уже молча списали со счетов Чехословакию, а любую военную помощь чехам со стороны СССР, хотя она является маловероятной из-за японской военной угрозы на Дальнем Востоке, можно предвосхитить скоростью немецких военных операций в Богемии.

Каким бы ни был смысл этой широко обсуждаемой речи, записанной полковником Хоссбахом из личного военного штаба Гитлера, она огорчила не только военную часть аудитории, но также гитлеровского министра иностранных дел барона Константина фон Нейрата, который являл собой нечто вроде дипломатического фасада, уцелевшего с куда менее агрессивных времен Веймарской республики. При поддержке главнокомандующего армией генерала Вернера фон Фрича и начальника штаба армии генерала Людвига Бека Нейрат жаловался, что вся его внешняя политика вытеснена программой, которая, как были убеждены осторожные генералы, вовлечет Германию в большую войну раньше, чем будет завершено ее перевооружение (то есть в 1943–1946 годах). В январе 1938 года Нейрат встретился с Гитлером и сказал ему, что, если тот будет и далее проводить свою новую политику, ему придется найти себе нового министра иностранных дел для ее претворения в жизнь.

Гитлер, уже давно мнивший себя «великим стратегом нового типа, будущим величайшим военачальником, значительнее которого еще не знала история», решил не просто сделать то, что посоветовал Нейрат, но и избавиться заодно от пессимистов из Верховного командования армии. Поэтому 4 февраля 1938 года Гитлер объявил, что отныне и впредь будет «лично осуществлять непосредственное командование всеми вооруженными силами». И он не только уволил Фрича и Бломберга по вымышленным или сфабрикованным обвинениям, но и принял на себя обязанности военного министра, как и его будущие великие соперники во Второй мировой войне Уинстон Черчилль и Иосиф Сталин, и прямое командование над армией, авиацией и флотом.