Киран и Джейн ступают под дождь. Патрик протягивает Джейн ладонь, а она случайно хватает его за предплечье. Он промок до нитки. Джейн успевает заметить, что у Патрика Йеллана красивые руки.

– Смотри под ноги, – говорит он.

И вот Киран и Джейн со всех ног мчатся к огромной черной машине, стоящей у причала.

– Это Патрик позвал меня приехать домой на Праздник весны! – кричит Киран сквозь шум дождя.

– Что? – взволнованно переспрашивает Джейн, пытаясь прикрыть Киран крохотным зонтиком, но в итоге пускает себе за шиворот поток ледяной воды. – Правда? А почему?

– Черт его знает. Сказал, что должен кое в чем признаться. Он всегда так говорит, когда больше нечего сказать.

– Вы… хорошие друзья?

– Прекрати накрывать меня своим зонтиком, – переводит тему Киран, протягивая руку к дверце машины. – Только сильнее мокнем.

Оказывается, есть дорога, идущая от самого залива, которая огибает остров по часовой стрелке и продолжается чередой крутых поворотов, постепенно поднимающихся все выше по скале.

Езда на «роллс-ройсе» под дождем не приносит никакого умиротворения. Он слишком огромен для серпантина, так что все время кажется, что вот-вот сорвется. Женщина за рулем управляет машиной словно поездом. Ее лицо невозмутимо и чем-то напоминает бульдога. Стального цвета волосы и немигающие глаза, тоже отдающие сталью, бледная кожа с высокими скулами. На ней черный костюм инструктора по йоге, поверх повязан кухонный фартук со свежими пятнами. От ее пристального рассматривания в зеркало заднего вида Джейн становится не по себе, и она наклоняет голову, прикрывая лицо буйными кудрями.

– Миссис Вандерс, у нас снова нехватка кадров? – спрашивает Киран. – Кстати, на тебе фартук.

– Кое-кто из гостей прибыл без предупреждения. Праздник весны уже послезавтра. У Кока истерика.

Киран откидывается на спинку сиденья:

– Что за гости?

– Фиби и Филипп Окада, – начинает перечислять миссис Вандерс, – Люси Сент-Джордж…

– Мой брат сведет меня с ума, – перебивает ее Киран.

– А сам он еще не приехал, – со значением добавляет миссис Вандерс.

– Да уж… А грабители банков будут?

– Понятия не имею.

– Грабители? – удивляется Джейн.

– Хорошо, – отвечает Киран, не обращая внимания на Джейн. – Я вас предупреждала о моей подруге. Надеюсь, вы приготовили ей хорошее место? Дженни нужно пространство.

– Мы выделили для Джейн Красный сьют[1] в восточном крыле. К нему прилегает туалетная комната. К сожалению, вида на море нет.

– Это далеко от меня, – ворчит Киран, – ближе к Рави.

– Ну, у нас еще остались спальные мешки, – говорит миссис Вандерс, и лицо ее неожиданно смягчается, – в них тоже можно переночевать. В юности вы с Рави и Патриком так и делали. А Айви (тогда еще совсем малышка, помнишь?) увязывалась за вами.

– Мы поджаривали зефирки в камине у Рави, – объясняет Киран Джейн, – а мистер Вандерс и Октавиан ужасно волновались и кружили над нами в полной уверенности, что мы обязательно обожжемся.

– Или сожжете Дом, – подхватывает миссис Вандерс.

– А потом Айви заболела, объевшись сладостей, – задумчиво продолжает Киран. – Я спала между Рави и Патриком на печи и таяла, как конфета.

Память настигает нас неожиданно, беспощадная в своей остроте. У нее свои правила. И вот уже Джейн сидит с тетей Магнолией в красном кресле рядом с обогревателем, который шипит и позвякивает. Они читают о Винни-Пухе и его доме на Пуховой опушке. «Спой Хо! Для жизни медведя!»

Это тетя Магнолия напевает, когда Кристофер Робин собирается в «искпедицию» на Северный полюс. Иногда, когда тетушка устает, они с Джейн читают про себя, плотно прижавшись друг к дружке. Джейн было пять, потом шесть, семь, восемь… Если тетя сушила на батарее носки, в комнате пахло овечьей шерстью…

Машина подъезжает к Дому сзади. Теперь Джейн видит, что это никакой не корабль. Это самый настоящий дворец!