Гитлер постоянно перераспределял центры политической власти среди своих ближайших соратников, чтобы предотвратить появление нежелательных конкурентов. Неписаный закон фюрерской диктатуры гласил: никакая государственная или иная властная структура не должны ограничивать его свободу маневрирования. Суть нацистского режима определяло не монолитное единство, а «анархия полномочий», как в свое время разочарованно высказался «верховный правовед» третьего рейха Ханс Франк20. Гитлер не желал быть связанным никакой иерархией, поэтому отдавал аналогичные приказы по возможности большему количеству малых иерархов. Его больше инстинктивное, чем обдуманное поведение не давало ближайшим подчиненным возможности объединиться против диктатора.

Таким образом, возникла система «постоянного самоограничения» (Ханна Арендт). Подключение нескольких сановников для решения одной и той же проблемы обеспечивало диктатору полную независимость от подчиненных. При этом, однако, само государство превращалось в поле борьбы компетенций, которая была способна парализовать эффективность работы государственной машины в гораздо большей степени, чем презираемая нацистами межпартийная борьба в демократических государствах. Государство при Гитлере деградировало до уровня плохо управляемого бюрократического аппарата, до фасада, за которым сановники рейха вели свои подковерные войны. Ульрих фон Хассель, один из руководителей антигитлеровского заговора 20 июля 1944 года, так высказался о них: «Эти люди вообще не знают, что такое государство!» У эсэсовских интеллектуалов типа Отто Олендорфа «теоретически существующая абсолютная диктатура фюрера, которая, особенно во время войны, на поверку оказалась плюралистической анархией», вызывала резкое раздражение. Согласно признанию, сделанному им в 1946 году на Нюрнбергском процессе, «фюрер не только отрицал государство как таковое, но и довел его до того состояния, что оно не могло быть использовано в качестве инструмента управления страной. На место государства пришел плюралистический произвол высших иерархов».

«В этом лабиринте частных империй, частных армий и частных спецслужб СС не была в состоянии занять монопольное положение», – считает уже упомянутый британский историк Тревор-Ропер. В вопросах, по которым не было конкретных указаний Гитлера черному ордену, приходилось самостоятельно бороться за первенство и влияние среди прочих многочисленных властных группировок.

Когда СС действовало самостоятельно, то есть за рамками директив фюрера, выяснялось, что для решения многих проблем Гиммлеру явно не хватало авторитета. Рейхсфюрер СС оказывался вынужденным утрясать те или иные вопросы с другими иерархами рейха. В спорных случаях верх брал тот, кто обладал большей личной властью и влиянием. И это тоже соответствовало воле фюрера: долголетняя борьба клик и фракций внутри партии перекинулась на государство и гарантировала Гитлеру неоспоримое властное положение в партии и стране.

Сатрапы Гитлера, по образу и подобию феодальных князей прошлого, создавали коалиции, враждовали и мирились. Иной раз они образовывали между собой формальные союзы. Так, в 1936 году полиция безопасности заключила с абвером21 соглашение, состоящее из 10 пунктов и вошедшее в связи с этим в историю как «Договор о десяти заповедях». В свою очередь, Иоахиму фон Риббентропу22 пришлось принять нескольких эсэсовских представителей на работу в МИД, чтобы обеспечить себе перемирие в войне «черного ордена» с его министерством. Рейхсминистр по делам оккупированных восточных территорий Альфред Розенберг23 объединился с группенфюрером СС Готтлобом Бергером24, чтобы отразить интриги формально подчиненного ему рейхскомиссара Украины Эриха Коха.