Два лета - Эми Фридман (2016)

Но тут мой телефон жужжит – входящий вызов. Я останавливаюсь и смотрю на экран. Наверное, мама. Или Руби. Нет. На экране высвечивается: «НЕИЗВЕСТНЫЙ». Я медлю. Кто бы это мог быть? Ошиблись номером? Мама с другого телефона? Ответить? Или пропустить? Вж-жж-вж-жж. Вж-жж-вж-жж. Грузный мужчина с чемоданом раздраженно вздыхает и обходит меня. Он протягивает посадочный талон, чтобы его отсканировали, и направляется к открытой двери. Теперь и другие пассажиры начинают обтекать меня с двух сторон. Я не шевелюсь, как столб среди текущей воды. Вж-жж-вж-жж. Вж-жж-вж-жж.

– Заканчивается посадка на рейс 022, – говорит в микрофон представитель авиакомпании за стойкой и смотрит прямо на меня. Она очень сильно накрашена, на ней аккуратный темно-синий костюм и туфли на высоченных каблуках. – Повторяю: заканчивается посадка…

Мобильник продолжает жужжать. Надо его отключить. Не обращать внимания. Батарейка почти полностью разряжена. До окончания посадки остается всего две минуты. Но… а вдруг? Вдруг это важно? Вдруг, ответив на звонок, я поверну колесо своей жизни в другую сторону?

Представитель авиакомпании смотрит на меня, подняв брови. Мобильник жужжит. Сердце колотится с бешеной скоростью. За окном раздается гром. И…

Часть первая

Брусчатка и круассаны

Понедельник, 3 июля, 9:43 вечера

Я НЕ ОТВЕЧАЮ НА ЗВОНОК. Я нажимаю на кнопку, чтобы прекратить жужжание, и запихиваю телефон в карман худи. Широким шагом двигаюсь вперед, протягивая посадочный талон. Представитель авиакомпании улыбается мне, не разжимая губ. Через открытую дверь бросаю взгляд назад. У выхода на посадку больше никого нет, я последний пассажир.

Со всех ног устремляюсь по коридору с ковровым покрытием, вьетнамки шлепают на бегу. На стенах реклама FedEx, и я снова и снова читаю лозунг «Весь мир вовремя». Из коридора захожу в самолет и резко вдыхаю. В салоне пахнет несвежим кофе, французская речь накладывается на английскую. Стюардессы смотрят на меня, опоздавшую, промокшую, недовольно. Все уже либо сидят, либо пытаются уложить ручной багаж на верхнюю полку. Я радуюсь, что у меня лишь моя надежная сумка-шопер, которую я прижимаю к себе, пока пробираюсь к своему месту.

С тоской понимаю, что оно в середине ряда, между тем грузным мужчиной, что обошел меня при посадке, и француженкой-мамой с дочкой. Темные волосы женщины острижены аккуратным бобом, прямо как у моей мамы. А у дочки светло-русые волосы, как у меня. Только у девочки две милые опрятные косички, а мои волосы некрасиво торчат из пучка на макушке.

Я стараюсь поудобнее устроиться в кресле, скрещиваю ноги, расстегиваю молнию на худи, а стюардессы уже начинают инструктаж по безопасности. Тут из кармана худи доносится жалобный писк, который означает, что телефон умер. Я достаю мобильник и смотрю на пустой экран, меня мучает любопытство. Кто звонил? Даже если этот таинственный человек оставил сообщение, я не смогу его прослушать до тех пор, пока не вернусь в Америку в августе.

Самолет начинает выруливать, сначала медленно, затем все набирая скорость. Я вытягиваю шею: в окно видна взлетная полоса. Похоже, гроза кончилась; стоит тихая ночь, в лужах отражается лунный свет. Странно, что эта перемена произошла так быстро.

– Бортпроводникам и экипажу приготовиться к взлету! – объявляет капитан.

Я откидываюсь в кресле. Сидящий рядом грузный мужчина задевает мой локоть, девочка-француженка всхлипывает – это лишь предвестники того, что будет дальше. Но мне все равно. Самолет уже взлетает. Я оставляю позади все – скучный север штата Нью-Йорк, мамины странности в последнее время. Мои бессмысленные страдания по Хью Тайсону. Сожаление, которое испытываю, когда вижу легкий флирт Руби с мальчиками. Главное сейчас – желание узнать поближе папу.