Отец пытается свернуть в трубочку один из постеров Кары с черно-белым изображением Парижа. Постер пришпилен к стене кнопками и куплен – Мэй это точно знает – в университетском магазинчике в первую неделю учебы. Плакат примелькался настолько, что Мэй стала ассоциировать Кару с приятельницами с гламурными красавицами на фото: они весело смеются, стоя под проливным дождем на мостовой.

– Угомонись, – умоляет мать. – Пожалуйста.

Отец беспрекословно затихает.

Мэй медлит в коридоре. Мама непременно посоветовала бы ей представиться. Однако ноги точно прирастают к полу при виде отца Кары. Невыносимо видеть, с какой тоской он смотрит в окно – отец Мэй смотрел бы точно так же, – как не знает, куда девать руки. Невыносимо видеть, как он теребит бороду, съежившись в углу. Мэй скрывается в своей новой комнате, так и не заговорив с ними.

Калеб единственный отваживается подойти к родителям Кары. Высокий, худощавый, с каштановыми волосами и веснушками, Калеб изучает английскую филологию и чуточку серьезнее других ребят.

На глазах у девчонок он обменивается рукопожатием с отцом Кары. Сунув бейсболку под мышку, беседует с матерью.

Девочки, все до единой, жаждут пригладить ему волосы, растрепавшиеся и взмокшие под бейсболкой. В ту секунду за отвагу, за умение справиться с ситуацией Калеб становится объектом всеобщей любви и обожания.

Вместе с отцом Кары Калеб относит коробки к лифту. Человек несведущий подумает, что заботливый отец помогает сыну съехать из общежития.

Аманда – она живет через две двери от Кары и вслед за ней начинает ощущать симптомы. Головокружение, вялость, постепенное недомогание.

У ее соседки та же картина. Обе просыпаются бледные, их лихорадит, глаза покраснели.

– А если это заразно? – спрашивает Аманда из-под одеяла. – Вдруг мы заболеем, как Кара?

Остальные девочки успокаивают их с порога, но внутрь войти не решаются, боятся.

– Уверена, с вами все в порядке, – говорит одна, с трудом переводя дыхание. Поражает, с какой скоростью адреналин разливается по телу, как быстро начинают трястись руки. – Но на всякий случай вызовите доктора.

Вскоре весь этаж охватывает паника, тревожная новость передается из уст в уста: среди них двое заболевших. Никому и в голову не приходило, что недуг может оказаться заразным.

Совершаются необходимые звонки. Появляется комендант общежития. Подруг увозят в студенческий центр здравоохранения. Остальные тщетно силятся отогнать мрачные мысли.

Время идет.

За окном меняются тени, но никому нет дела до погоды – до яркого солнца, безоблачного неба и медленно подступающей засухи.

На этаже воцаряется уныние, тоскливо всем, но одной студентке особенно. Дома и в церкви ее называют Ребекка, в колледже она попеременно Бекка, Бекс или просто Би.

Ребекка – миниатюрная шатенка в чужих джинсах – с недавнего времени слышит легкий звон в ушах. Однако старается не обращать на это внимания. В списке симптомов звон не значится.

В ванной она снимает очки и плещет водой на лицо. Скорее всего, это пустяки. Просто перенервничала, переволновалась. Однако дурнота отчетливо нарастает.

Ребекка облокачивается на раковину – старую, в трещинах, пожелтевшую от времени. На фаянсе по-прежнему видны пятна с тех пор, как в первую неделю учебы Ребекка стояла, наклонив голову, пока одни девчонки красили ее в ультрамодный рыжий, а другие толпились рядом и советовали. Ей все было в новинку: и собственная популярность, и смех десяти подружек в крохотном помещении.