Когда Гарри в третий раз пришел в гостиную королевы, Анна заметила, что он особенно интересуется ею. Она и раньше ловила на себе его внимательный взгляд и не обращала на это внимания, однако теперь, когда одна из фрейлин заиграла на лютне, Гарри вдруг предстал перед ней:

– Госпожа Анна, не окажете ли честь потанцевать со мной?

Глаза у него были зеленые, а сам молодой человек высок, худощав, приятен внешне; с курчавыми каштановыми волосами, крупными чертами и сильно выступающим носом – не красавец в привычном смысле слова, но мужчина с открытым, честным лицом и почтительными манерами.

– Буду рада это сделать, – ответила Анна, принимая его руку и позволяя повести себя в бассе.

Когда танец завершился, Гарри пригласил ее на следующий, за ним на другой, и вот они уже сидели на мягком диване в одном из эркеров и разговаривали так, будто знали друг друга долгие годы. Анна видела, что королева наблюдает за ними, и успокоилась, когда та улыбнулась.

Гарри сказал, что ему двадцать один год и он старший сын графа Нортумберленда. До недавнего времени служил на севере в качестве блюстителя приграничных территорий. Весной его освободили от этой должности, чтобы он мог явиться ко двору кардинала, где прислуживал своему господину за столом, демонстрируя умение нарезать пищу, присущее каждому джентльмену.

– Я надеюсь таким образом получить продвижение, – пояснил он. – Как мастер Кэри, который делал это очень ловко. Он мой кузен.

Анна подумала, не сказал ли ему Уилл, что она свободна, и не подвиг ли на ухаживания.

– Я слышал, вашего отца недавно наградили орденом Подвязки, – улыбаясь, продолжал Гарри. – Это большая честь, и, я уверен, заслуженная.

– Мы очень гордимся им, – сказала Анна, опуская добавление: и он сам тоже очень горд собой.

Пока они разговаривали, Анна все больше убеждалась в своих симпатиях к Гарри Перси. Хотя он и не пробуждал в ней страсти, она точно знала, что может подружиться с ним, и чувствовала: этот молодой человек ее не разочарует. Слишком он искренний, слишком настоящий и явно без ума от нее.

В конце вечера Гарри заверил Анну, что, когда кардинал в очередной раз прибудет ко двору, он снова разыщет ее. После чего откланялся, оставляя свою избранницу одновременно растроганной и опечаленной его уходом. Гарри Перси вызвал у Анны приятные чувства. Пребывание в его обществе казалось частью естественного порядка вещей.

Гарри сдержал слово. Стоило кардиналу вновь прибыть ко двору, и молодой человек сразу оказался у дверей королевы. Он возвращался каждый день и становился все более страстным. Однако Анна не собиралась давать себя в обиду и не хотела быть одураченной или показать, что слишком симпатизирует ему. Иногда она не появлялась вовсе и заставляла своего поклонника теряться в догадках, куда запропастилась его пассия. Со временем Анна поняла, что в этих играх нет необходимости, Гарри и так с самого начала принадлежал ей всей душой.

Постепенно в течение того чарующего мая панцирь, в который облачилась Анна, рассыпался под напором доброты и преданности Гарри. В первый раз они поцеловались украдкой в беседке, в личном саду королевы, и поцелуй этот был сладостен.

Анна понимала, что влюбляется в Гарри Перси, но за этим чувством таилось гораздо большее. Она обретала уверенность в том, что это самый подходящий для нее мужчина. Конечно, важную роль тут играла всегдашняя скромная почтительность молодого джентльмена, но, кроме того, Анна знала, что Гарри Перси – наследник одного из величайших и наиболее древних герцогств в Англии и лучшей партии ей не найти. На этом фоне запретное увлечение Генри Норрисом померкло.

– Тебе известно что-нибудь о семействе Перси? – стараясь придать голосу оттенок не слишком глубокого интереса, спросила она однажды Джорджа, пока они следили за игрой в шары.

– Это важные лорды, – ответил брат, – практически короли на севере.