В течение последних шести лет вся международная политика Сталина представляла собой серию маневров, проводимых с целью поставить его в выгодное положение для того, чтобы иметь дело с Гитлером. Когда он присоединялся к Лиге Наций, когда предлагал систему коллективной безопасности, когда искал поддержки у Франции, флиртовал с Польшей, волочился за Великобританией и осуществлял интервенцию в Испанию, он просчитывал каждый свой шаг с точки зрения восприятия его в Берлине. Он надеялся занять такое положение, чтобы Гитлер, посчитав его выгодным, увидел преимущества в сотрудничестве со Сталиным.

Сталинская политика достигла наивысшей точки в конце 1936 года, во время заключения секретного германо-японского соглашения, переговоры о котором были замаскированы дымовой завесой антикоминтерновского пакта. Условия этого секретного договора, которые стали известны Сталину в основном благодаря моим усилиям и усилиям моих людей, подвигли его на отчаянную попытку пойти на сделку с Гитлером. В начале 1937 года такая сделка между ними действительно была возможна. Никто не знает, в какой мере недавний договор, заключенный в августе 1939-го, был подготовлен еще тогда.

Это случилось за два года до того, как Сталин начал показывать миру свое дружеское расположение к Германии. 10 марта 1939 года он сделал первое заявление, последовавшее за аннексией Австрии и оккупацией Судетов, дав свой ответ на завоевательные действия нацистов, шокировавшие весь мир. Мир был поражен попыткой Сталина примириться с Гитлером. Еще более мировая общественность была потрясена, когда Гитлер вошел в Чехословакию.

Документы (как открытые, так и засекреченные), свидетельствующие о сталинской политике умиротворения Гитлера, показывают, что чем агрессивнее становился Гитлер, тем больше Сталин ублажал его. И чем более Сталин преклонялся перед ним, тем наглее вел себя Гитлер.

Ход событий способствовал советско-германскому сотрудничеству задолго до прихода к власти Гитлера и даже самого Сталина. Связи Москвы и Берлина сформировались более чем за десять лет до Гитлера – в рамках Рапалльского договора 1922 года. И к Советскому Союзу, и к Германской республике относились как к париям; обе страны не пользовались влиянием в альянсе, обе противостояли версальской системе. Они также имели деловые связи и взаимные интересы.

Сейчас всем известно, что в течение этих десяти лет существовала секретная договоренность между рейхсвером – германской армией – и Красной армией. Советская Россия разрешила Германской республике обойти версальские запреты, касающиеся учений офицеров артиллерийских и танковых войск, развития авиации и химического оружия. Все это делалось с попустительства Советов. С другой стороны, Красная армия пользовалась преимуществами, состоящими в получении знаний от немецких знатоков военного дела. Две армии обменивались информацией. Всем также известно, что в это десятилетие Советская Россия и Германия отлично сотрудничали в сфере торговли. Немцы вкладывали капитал и имели выгодные концессии в Советском Союзе. Советское правительство импортировало из Германии оборудование и инженеров.

Такова была ситуация на тот момент, когда вдруг над всем поднялась угрожающая фигура Гитлера. Примерно за семь-восемь месяцев до его прихода к власти, в самом начале лета 1932 года, я встречался в Данциге с одним из высших офицеров немецкого Генерального штаба. Он срочно прибыл на встречу со мной из Берлина. Это был военный старой школы, который верил в реставрацию Германской империи при сотрудничестве с Россией.

Я поинтересовался у этого офицера, каково его мнение о перспективах германской политики в случае прихода Гитлера в правительство. Мы обсудили его взгляды, изложенные в книге «Майн кампф». Немецкий офицер в подробностях проанализировал ситуацию и сказал: «Дайте Гитлеру прийти и сделать свою работу. А потом мы, армия, расправимся с ним».