Я кивнул Финану, и он увел людей, которые быстро затерялись в одной из узких улочек, примыкавших к площади перед церковью. Я выждал, пока не затих цокот копыт, потом медленно подошел к дочери.

– Как тебя зовут? – спросил я воина, державшего Стиорру.

– Хротгард, – представился тот.

– Молчать! – цыкнул на него Брайс.

– Хротгард, если причинишь ей вред, – предупредил я, – то умрешь очень медленно.

Брайс сделал два быстрых шага и встал прямо передо мной.

– Хротгард будет делать то, что я ему прикажу, – заявил он, и я ощутил его зловонное дыхание. Впрочем, сам он тоже мог унюхать смрад гноя, сочащегося из моей раны.

– И ты прикажешь ему отпустить ее, когда я передам тебе Этельстана? – уточнил я. – Ты ведь этого хочешь.

Детина кивнул. Он все еще мучился подозрениями, но был слишком глуп, чтобы разглядеть ловушку. Вот бы боги всегда посылали мне тупых врагов.

– Ты знаешь, где мальчик? – спросил он.

– Нам кажется, что да, – отозвался я. – И действительно, если королю потребовался его сын, то кто я такой, чтобы стоять на пути?

Брайс поразмыслил немного над вопросом и, видимо, пришел к выводу, что я совершенно подчинился его требованиям.

– Король попросил господина Этельхельма привести мальчика, – добавил он, пытаясь придать лжи подобие правды.

– Тебе следовало сказать мне это с самого начала, – заявил я. – Потому что Этельхельм всегда был мне по душе.

Брайс, смягченный этими словами, выдавил полуулыбку.

– Но я не люблю людей, которые обижают мою дочь, – закончил я.

– Это произошло случайно, господин, – заверил он меня слишком поспешно. – Виновный будет наказан.

– Хорошо, – бросил я. – А теперь давай ждать.

Мы ждали, пока парни Финана спешивались, а затем взбирались на городскую стену по ступенькам, спрятанным позади церкви, о которых Брайс понятия не имел. Старый форт, основная часть которого разрушилась, располагался в углу этих стен, так что укрепления образовывали северную и западную стороны дома Этельфлэд. Помещения слуг и конюшни находились в северной части. За годы крыши их сгнили и были заменены соломенной кровлей, настеленной на стропила и обрешетку из прутьев. Стоило отбросить солому и раздвинуть прутья, и любой с легкостью мог попасть в конюшни. Я уже видел ирландца и его ребят на стене; их заметил бы и Брайс, если бы обернулся, но я отвлекал его внимание, расспрашивая про Теотанхель и слушая его рассказ об участии в битве. Я делал вид, что заинтересован, и требовал новых подробностей, а мои воины тем временем пригибались, чтобы их не было видно. Только один стоял во весь рост, лениво облокотившись на внешнюю сторону укреплений.

– А как быть с близняшкой-сестрой? – уточнил я.

– Ее тоже нужно отвезти к королю, – заявил Брайс.

– А где она сейчас?

– В доме. С кухонными работницами.

– Лучше позаботиться, чтобы ей не причинили вреда, – посоветовал я.

– С ней все в порядке, – заверил Брайс.

Я повернулся.

– Ты меня прости, – пропыхтел я. – Но моя рана все еще болит. Мне бы присесть.

– Я молюсь о твоем выздоровлении, – выдавил детина, хотя эти слова явно дались ему с трудом.

– Все случится по воле богов. – Я вернулся к своей лошади, которую держал Эдрик, парнишка лет восьми или девяти, мой новый слуга.

Брайс тоже отошел, вернувшись к двери дома, и остановился близ Стиорры.