– Я по композиции, – сказал Сэмми. – Джо до сегодняшнего утра даже не знал, что такое комикс.

Сэмми сделал вид, будто обиделся, но так возгордился Джо, что от похвалы Честера Панталеоне его слегка повело.

– Джо Кавалер, – сказал Джо, протягивая руку Честеру.

– Мой кузен. Только что приехал из Японии.

– М-да? А что он с моей кистью сделал? Сибирская норка, «Виндзор и Ньютон», доллар стоила, – сказал Марти. – Милтон Канифф мне эту кисть подарил.

– Да-да, ты всегда так говоришь, – сказал Честер.

И углубился в оставшиеся страницы, жуя пухлую нижнюю губу, и глаза его были холодны, и в них мерцал не просто профессиональный интерес. Видно было, как он думает: выпади мне шанс, я бы сделал лучше. Сэмми боялся поверить в свою удачу. Вчера его мечта публиковать комиксы была всего-навсего мечтой, еще неправдоподобнее обычных полетов фантазии. А сегодня он уже обзавелся парой героев в костюмах и штатом художников, среди которых, возможно, вскоре будет числиться талантливый Честер Панталеоне.

– Это очень и очень неплохо, Клейман.

– Черная… Шляпа, – повторил Джерри. И потряс головой. – Он кто? Ночами борец с преступностью, днем галантерейщик?

– Он богатый плейбой, – веско промолвил Джо.

– Иди своего зайку рисуй, – отвечал брату Джули. – А мне платят семь пятьдесят за полосу. Так, Сэм?

– Абсолютно.

– Семь пятьдесят! – сказал Марти. С насмешливым раболепием он вернул свою тумбочку на место и поставил флакон туши Джо под локоть. – Молю вас, Дзё-сан, возьмите мою тушь.

– Это кто платит такие деньги? – осведомился Джерри. – Не Доненфельд же. Он бы вас не нанял.

– Доненфельд будет на коленях меня зазывать, – отвечал Сэмми, понятия не имея, кто таков этот Доненфельд. И поведал, какой дивный шанс выпал им всем, если, конечно, они готовы за него ухватиться. – Ну-ка, посмотрим. – Сэмми изобразил наисерьезнейшую мину, лизнул кончик карандаша и быстро подсчитал что-то на бумажке. – Плюс к Черной Шляпе и Эскаписту мне надо… тридцать шесть, сорок восемь… еще три стрипа по двенадцать полос. Выйдет шестьдесят, плюс обороты обложек, плюс, насколько я понимаю, две страницы сплошного текста. – (Чтобы продукция сходила за журналы и рассылалась вторым классом, издатели совали в комиксы минимально потребные две полосы чистого текста, которых требовало почтовое законодательство, – обычно легковеснейший рассказ, написанный опилочной прозой.) – Шестьдесят четыре. Но короче, суть в чем. Все персонажи должны быть в масках. В этом фишка. Называться будет «Маски-комиксы». То есть никаких китайцев, частных сыщиков и крутых морских волков на пенсии.

– Только маски, – сказал Марти. – Удачно.

– «Империя», а? – сказал Честер. – Честно говоря…

– Честно… честно… честно… честно… честно, – подхватили все. Честер часто повторял «честно». А они любили ему на это указывать.

– …Я слегка удивлен, – невозмутимо продолжал он. – Удивительно, что Джек Ашкенази платит семь пятьдесят за полосу. Ты уверен, что он так сказал?

– Еще б не уверен. Плюс… ах да, чуть не забыл. На обложке рисуем Адольфа Гитлера. Тоже фишка. И Джо, – прибавил Сэмми, кивая на кузена, но глядя на Честера, – нарисует сам.

– Я? – переспросил Джо. – Ты хочешь, чтобы я на обложку журнала рисовал Гитлера?

– Как Гитлеру заезжают кулаком в челюсть, Джо. – Сэмми преувеличенно, медленно замахнулся на Марти Голда; кулак замер в дюйме от его подбородка. – Бэмс!

– Ну-ка, дай, – сказал Джерри. Он забрал страницу у Честера и поднял кальку. – Он вылитый Супермен.

– Ничего не вылитый.

– Гитлер. Вашим злодеем будет Адольф Гитлер. – Джерри посмотрел на Сэмми, высоко задрав брови, изумляясь не вполне уважительно.

– Только на обложке.

– Да они ни в жизнь не согласятся.

– Джек Ашкенази не согласится, – подтвердил Честер.

– А что такого плохого в Гитлере? – спросил Дейви. – Шучу-шучу.