Повитуха улыбнулась.

– Ах, дитя, я принесла гораздо больше!

Узнав новости, Айнс, Цвай и Драй крепко обнялись и расплакались от счастья. Сбылась их заветная мечта! Теперь у них есть дом, семья, да к тому же они – принцессы!

Увидела ведьма, что они собрались уходить, и пришла в ярость. Взмахнула она руками, так что лесная чаща содрогнулась от ее злобы. Указала ведьма пальцем на трех сестер и крикнула:

– Неблагодарные! Хотите меня покинуть – после всего, что я для вас сделала? Я вам жизнь спасла! Где бы вы сейчас были, если бы не я? Давным-давно умерли, вот что! Хотите свободы – придется за нее заплатить. Посмотрим, как вам понравится плата, мои маленькие пикколо!

Снова ведьма взмахнула руками и произнесла нараспев заклинание:

Вестник в глушь детей заводит,

Пусть их вестник и выводит!

Только в образе людей

Не уйти вам без затей.

Голос музыки вздохнет,

Ваши тени позовет —

Уберечь от смерти душу…

Или пусть вас чаща душит[4].

Налетел, завыл ураган, подхватил и ведьму, и повитуху, и домик, и все, что в нем было – до последней чайной чашки, и унес в иное время, иное пространство.

А когда все успокоилось, Айнс, Цвай и Драй оказались в чем были на поляне, усеянной валунами и древесными пнями и окруженной плотной стеной деревьев, в странном мире, где солнце всходило и заходило, но время стояло на месте.

Отто поднял голову и посмотрел на одну сестру, потом на вторую, потом на третью.

Айнс вытерла слезинку со щеки.

– Всё это правда!

– Что же дальше с нами будет? – спросила Цвай. – Читай, пожалуйста!

– Встретимся мы с матушкой и с братом? – спросила Драй.

Отто перевернул страницу.

На ней не было ни слова.

Отто пролистал книгу до конца, но все страницы были пустые. Только чистый пергамент без единой буковки.

– Тут недописано, – сказал Отто. – Нет ни конца, ни середины.

– Потому что в нашей жизни пока еще ничего больше не случилось, – сказала Айнс. – Мы так и сидим здесь, как бесполезные игрушки, навеки связанные.

– А что означает заклинание? – спросил Отто.

– Она звала нас «маленькими пикколо», – сказала Цвай. – И чтобы заклятье было труднее снять, придумала такое условие – наши души могут выйти из круга деревьев, только если их заключить в деревянный духовой музыкальный инструмент. В руках вестника.

Сестры заметно приуныли.

– Если б я мог вернуться домой, я бы вам помог, – предложил Отто.

– У тебя есть музыкальный инструмент? – спросила Айнс.

– Фагот? – спросила Цвай.

– Или гобой? – подхватила Драй.

Отто покачал головой.

– У меня только вот что есть… – Он принялся разворачивать рукав рубашки, закатанный выше локтя. – Когда я утром покупал книгу, цыганка заставила меня взять еще и это и даже ни пфеннига лишнего не запросила.

Он показал сестрам губную гармонику.

Глаза у них так и засияли.

– Губная гармоника! – воскликнула Айнс.

Цвай подошла ближе:

– Если ты нам позволишь на ней сыграть, мы поможем тебе найти дорогу домой.

Драй тронула его за руку:

– А ты пообещай, что, когда настанет время, ты передашь гармонику другому. Только тогда и не раньше начнется наше странствие, чтобы спасти чью-то душу от неминуемой гибели.

Айнс кивнула.

– Это наша единственная надежда избавиться от заклятья!

– Обещаю, – сказал Отто, потому что ему очень хотелось вернуться домой. – А как я узнаю, когда и кому…

Три сестры обступили его и прошептали:

– Ты поймешь.

Отто протянул гармонику старшей сестре.

Айнс сыграла короткую мелодию и, отняв гармонику от губ, передала второй сестре.

Цвай сыграла другую мелодию, и пока она играла, Отто слышал обе мелодии одновременно. Цвай отдала гармонику Драй, и та сыграла еще одну песню.

– Так не бывает! – сказал Отто. – Я слышу три мелодии сразу!