– И впрямь, такая ведьмочка, что просто загляденье, – потянулся к ней Джек, сверкнув глазами.

Она вдруг поняла, что стоит как вкопанная посреди ярко освещённого музейного вестибюля, сдерживая подступающие к горлу рыдания, а проходящие мимо люди бросают на неё любопытные взгляды. Потом встряхнула головой, отгоняя горестные мысли, и двинулась дальше, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Она пошла вперёд, не обращая внимания на назойливые предложения разносчиков иллюстрированных путеводителей по музею.

– Всего десять центов! Без путеводителя не обойтись! – слышались визгливые голоса.

Амелии путеводитель был ни к чему. Мало того, что денег кот наплакал, так всё равно ей многих слов не разобрать.

Вслед за толпой она перешла в другой зал. Поначалу она вообще не поняла, для чего эта комната. Стены были обшиты деревянными панелями со множеством маленьких, чуть больше лица, окошек, в которые заглядывали посетители и восхищённо ахали.

Она стала в очередь к ближайшему окошку следом за господином в высоченном цилиндре и клетчатых брюках. «Вот бы Джек посмеялся над этим клоунским нарядом!» – подумала Амелия, и сердце тут же пронзила острая боль. Как ни старалась она отвлечься от мыслей о Джеке, но при виде каждой диковины так и хотелось с ним поделиться.

Господин в клетчатых брюках, чей сюртук насквозь пропах трубочным табаком, заглянул в витрину, сверился со своевременно приобретенным иллюстрированным путеводителем, удовлетворённо кивнул и уступил место Амелии. Она приблизилась к стеклу.

За ним были устроены крохотные декорации, словно в детском кукольном домике. Крохотный человечек с шестом правил длинной узкой гондолой с загнутыми носом и кормой по каналу, пересекавшемуся со множеством других, где плыли такие же лодки с гребцами, а берега каналов соединялись ажурными мостиками, на которых толпились люди, любуясь рядами зданий, выстроившихся вдоль берегов. В этот момент Амелии вспомнились толпы туристов, что её окружали со всех сторон.

Позади какая-то дама демонстративно прочистила горло в знак нетерпения, и Амелия перешла к соседнему окошку, за которым оказалась миниатюрная копия белоснежного замка со внутренним двориком.

Без путеводителя или объяснений, что означали сценки, Амелии они быстро наскучили. Хоть и весьма искусно изготовленные, без понимания происхождения они оставались никчёмными безделушками. Вместе с толпой она перешла в следующий зал.

Там перед ней предстало множество птичьих чучел, и, хотя большинство посетителей пришло в восторг от разнообразия оперения, Амелии стало больно на них смотреть. При виде останков этих прекрасных вольных созданий, превращённых в безмолвные пустые оболочки, сердце обливалось кровью.

Тут ей вспомнился рассказ мистера Лаймана о скелете русалки: всего-навсего «мумии обезьяны с пришитым рыбьим хвостом», которую Ф. Т. Барнум собирался выставить среди прочих мёртвых экспонатов, а с ними заодно и саму Амелию.

Потом она задумалась, зачем пришла сюда.

В голове даже мелькнула мысль принять предложение Барнума, стать его экспонатом, чтобы накопить денег на путешествие по миру, как люди. Хотя она была свободна плыть куда пожелает, после путешествия до Нью-Йорка выяснилось, что на суше всё не так просто. Здесь не обойтись без одежды и уймы прочих вещей, которые полагалось иметь людям. Путешествовать на корабле или поездом гораздо легче, и даже жена рыбака понимала, что это стоит немалых денег.

Но неужели она бы смогла находиться здесь, среди скопления мёртвых животных, и чтобы толпы людей, прочтя о ней в красочном путеводителе, разглядывали её через стекло, как эти игрушечные инсценировки? Как же иначе, покинув свою хижину на утёсе, заглушить боль утраты и жить среди людей без денег?