Когда я работала над проектом под названием «Женщина внутри проекта», в ходе которого я лепила торсы женщин, больных раком молочной железы, при этом я беседовала с ними о красоте, что есть внутри них. Почти каждая женщина, с которой я общалась, сказала, что рак был самым прекрасным событием в ее жизни: она должна была предпринять шаги, нацеленные на длительное позитивное изменение всей жизни.

Не нужно ждать болезни, чтобы жить в согласии с истиной. Но часто мы поступаем именно так. Для пробуждения мне был необходим «идеальный шторм». Многих недуг выводит из состояния самоуспокоенности. Они начинают жить полной жизнью, словно завтра им предстоит умереть.

Если настиг недуг, важно пробудиться. Пусть даже вам лишь предстоит научиться умирать с достоинством. Чудеса всегда возможны, но порой выздоровления просто не наступает. С этим фактом нужно смириться. Когда надеетесь на полное излечение, а болезнь не проходит, можно погрузиться в пучину отчаяния, в мрачную глубь души. Но если сделать все и подготовить тело к чудесам, если довериться воле судьбы и продолжить путешествие, то можно найти дорогу к миру, покою, радости, которые даже трудно вообразить.

Излечение без исцеления

Я это знаю. Так было с отцом.

Когда у отца развился рак мозга, а потом и меланома с метастазами, отец все равно верил, что одолеет болезнь. Он был молод душой, слишком молод, был оптимистом с крепкой верой, у него была поддержка окружающих, обожающая его семья и распахнутая душа. Он не заслуживал такой тяжкой болезни. Он никогда не делал ничего плохого, был прекрасным человеком, который прожил благословенную жизнь.

Но тем не менее умер. И это было страшно несправедливо.

Уже в середине работы над этой книгой мы с мамой на шестую годовщину со дня смерти отца беседовали о нем. Она спросила, не делал ли он чего-то плохого, по моему мнению. Может, он мало верил в возможность ремиссии? Или не получил необходимой поддержки? Не удалось ему сохранить равновесие Пирамиды здоровья? Или нам следовало обеспечить ему макробиотическую диету? Можно ли было вообще предотвратить его смерть?

Я ответила честно, что не знаю.

Когда писала эту книгу, то многому научилась. И все же еще многого не знаю. Можно ли было предотвратить смерть отца от рака? Можно ли было спасти его, если бы вместо куриных крылышек он употреблял сок из зелени? Стало бы лучше, если бы он при рассеянном склерозе нашел для себя новое занятие после преждевременного ухода на пенсию? Или помогло бы новое творческое хобби? Не нужно ли ему было больше секса? Или долгих часов медитации? А может, важно было улучшить окружающую среду? Больше смеяться? Больше бывать на солнце? Меньше поддаваться стрессу? Больше расслабляться?

Ответить невозможно.

Не исключено, что можно было вылечиться, если бы отец изменил образ мыслей. Нашел необходимую поддержку, жил в согласии с внутренним путеводным светом, составлял для себя рецепт, ставил собственный диагноз – и действовал.

А может быть, и нет. Может, он бы все это сделал, но с тем же результатом.

Я обняла маму и стала размышлять, что бы подумал отец об этой книге, если бы прочитал. Во время работы над ней я все время слышала его голос. Он задавал мне вопросы, подталкивал меня, поощрял идти все дальше, он был тем оппонентом-скептиком, которого я словно пыталась переубедить.

Наконец я набралась смелости и спросила, что думает мама. Если бы отец был жив, что бы он подумал о том, чему я научилась и о чем пишу?

Мама молчала и думала. В уголке глаза появилась слезинка. Затем она грустно, но ласково улыбнулась и сказала, что он сначала подумал бы, что я совершила необдуманный поступок. Но ему все равно это понравилось бы как ученому, рано или поздно. И она добавила, что в итоге он непременно проанализировал бы все доказательства в достаточной мере и признал бы, что все-таки в этом есть зерно истины. Когда она так сказала, я заплакала.