Что касается одежды в лесу – на этот вопрос я не могу ответить. Хотя знаю, что в сумке у Беньямина лежала кое-какая запасная одежда. Мы же даже собирались искупаться, хотя вода была еще ледяная. Сумка осталась в доме. Думаю, что Сунден просто-напросто взял из сумки одежду, испачкал кровью и бросил в лесу, чтобы подозрения пали на Беньямина. Состряпал вещественное доказательство.

И все. В остальном Матс не отклонялся от своего рассказа. Не добавлял деталей, ничего «внезапно» не вспоминал.

Сунден проник в дом. Как он прибыл на место, Матсу неизвестно; возможно, на катере, который зачалил у мостков и на нем же и уехал. Не забудьте: сработала охранная сигнализация. Беньямин, скорее всего, услышал выстрел и спустился вниз посмотреть, что происходит. Матс видел, как Сунден схватился с Беньямином, видел, как Сунден стрелял им вслед.

Матс заметно побледнел – наверное, живо представил картину, посещавшую его по ночам.

Допрос свидетеля закончился. Судья обратился к Эмили.

– У защиты, вероятно, есть что добавить к показаниям свидетеля?

Эмили знала точно, что делать. Голова сегодня была на удивление ясной.

– Во-первых, защита обращается с ходатайством направить в Центральную криминологическую лабораторию остатки пули, найденной в стене, чтобы сравнить ее со стволом оружия Сундена. Беру на себя смелость заранее утверждать, что пуля выпущена из его служебного пистолета «Зиг-Зауэр» Р226.

Во-вторых: защита настаивает, чтобы содержание Беньямина Эмануэльссона под арестом было немедленно прервано, а подсудимый оправдан и отпущен на свободу. Несмотря на старания обвинителя, дискредитировать показания Матса Эмануэльссона не удалось. Матс присутствовал на месте преступления, что подтверждается криминалистами. Не забывайте, что обвинитель должен доказать вину Беньямина, а не Беньямин должен доказать свою невиновность. Благодаря показаниям Матса Эмануэльссона защита доказала, что Беньямин Эмануэльссон не убивал Себастьяна Матуловича. А с заключением криминалистов на руках можно доказать, что Себастьян Матулович убит из служебного пистолета, принадлежащего застреленному в заброшенной тюрьме «Хога» Йоакиму Сундену.

Судья в этот день выглядел не таким растерянным, как на том драматическом заседании с появлением внезапно ожившего покойника.

Беньямин ждал в камере в Шахте. Эмили пыталась представить, о чем он думает.

Сесилия, Матс и Лиллан стояли в стороне, чуть не прижавшись друг к другу. Тедди спустился в кафетерий – наверное, не хотел показываться на глаза Матсу. Магнус Хассел тоже исчез – они так и не успели поговорить. И Эмили не была уверена, что она хочет с ним поговорить. Что это имеет смысл. Они уже поговорили. Эмили увольняют из «Лейонс». Что к этому добавить?

Воспоминание. Ей, наверное, лет тринадцать-четырнадцать. Они с отцом сидят в кухне, он проверяет ее перед экзаменом по английскому. Малоупотребительные слова – одно, другое, третье… Она способная девочка, знает все назубок, в прямом и обратном порядке. Но значение одного слова она не может понять: liability. Папа старается объяснить: это слово означает ответственность, но главным образом экономическую. Вот, скажем, как твой родитель я отвечаю за тебя экономически. Ты должна кому-то, и за то, что эти деньги будут возвращены, ты отвечаешь. Это и есть liability. Понятно?

Ответственность, думает тринадцати– или четырнадцатилетняя Эмили. Откуда тебе-то знать, что такое ответственность? Ты не знаешь, никогда не знал и никогда не узнаешь.

Она подняла глаза – перед ней стоял Магнус Хассел. Его гладко зачесанные волосы сегодня почему-то блестели меньше, чем обычно.

– Думаешь, его оправдают?

Интересно, что ему надо?

– Надеюсь, – сказала она. – Во всяком случае, отпустят.

– И что ты думаешь относительно работы у нас в бюро?

– Думаю, меня уволят.

Магнус кивнул.

– Наверняка. Но ты знаешь: мне бы очень хотелось, чтобы ты осталась.