Когда Одноухий осознал свою ошибку, было слишком поздно. Еще толком не разобрав, что происходит, люди увидели, как он развернулся и бросился бежать назад к ним. В следующую секунду они увидели, как по снегу несется дюжина тощих, серых волков. Они бежали перпендикулярно дороге, отрезая Одноухому путь к отступлению. В ту самую секунду игривость волчицы улетучилась. Зарычав, она набросилась на Одноухого. Он оттолкнул ее плечом и, несмотря на то, что путь к отступлению был перекрыт, он все же намеревался добраться до саней, изменив свой курс в надежде добежать до них в обходную. С каждой секундой волков появлялось все больше и больше, и они присоединялись к погоне. Волчица бежала в прыжке от Одноухого и не сбавляла ход.

– Куда ты собрался? – внезапно спросил Генри, схватив своего товарища за руку.

Билл вырвался.

– Я этого не потерплю, – сказал он. – Они не получат больше ни одной нашей собаки, пока я могу этому помешать.

С ружьем в руке, он бросился в подлесок около дороги. Его намерение было довольно очевидным. Определив сани за центр круга, который преодолевал Одноухий, Билл намеревался защитить его, встав на пути его преследователей. С ружьем в руках при свете дня, был шанс напугать волков и спасти собаку.

– Эй, Билл! – крикнул Генри ему вслед. – Будь осторожен! Не испытывай судьбу!

Генри опустился на сани и принялся наблюдать. Больше ему ничего не оставалось делать. Билл уже исчез из виду, а Одноухий то появлялся, то исчезал среди кустарников и негусто растущих еловых деревьев. Генри подумал про себя, что его уже ничего не спасет. Собака остро чувствовала опасность, но оббегала слишком большой круг, тогда как круг волчьей стаи был меньше. У Одноухого не было ни единого шанса оторваться от своих преследователей настолько, чтобы успеть пробежать мимо них, пересекая при этом их путь, и добежать до саней.

Все они стремительно приближались к одной точке. Генри знал, что где-то там, в снегах, скрытые его взору за деревьями и зарослями, волчья стая, Одноухий и Билл вот-вот сойдутся вместе. В мгновение ока, намного быстрее, чем он ожидал, это случилось. Раздался выстрел, за ним последовало еще два; все они прозвучали без заминки, один за другим, и он понял, что у Билла больше не осталось патронов. Он услышал рычание и визг. Среди доносившегося шума он смог различить визг Одноухого, в котором слышалась боль и ужас, раздался также вой волка, что выдал раненного зверя. А потом все закончилось. Рычание стихло. Визг умолк. Тишина снова покрыла пустынные земли.

Он долго сидел на санях. Не было необходимости идти и смотреть, что там случилось. Он уже и так все знал, как будто видел произошедшее своими собственными глазами. Только один раз он поспешно встал и торопливо вытянул топор. Но затем снова присел, надолго погрузившись в тягостные размышления, а две уцелевшие собаки дрожали и жались к его ногам.

Наконец он устало поднялся, так, словно твердость духа покинула его, и продолжил запрягать собак. Генри перекинул постромок через плечо и потянул сани вместе с собаками. Он не успел далеко отойти. С первыми сумерками он поторопился сделать привал и позаботился о том, чтобы насобирать побольше дров для костра. Покормив собак, он приготовил ужин, а после ужина постелил одеяла поближе к огню.

Но отдохнуть ему так и не удалось. Прежде чем он смог закрыть глаза, волки подошли угрожающе близко. Больше не было необходимости всматриваться, чтобы их разглядеть. Они окружили его узким кругом, и он ясно видел их в свете костра – одни лежали, другие сидели, ползли к нему на брюхе или же расхаживали взад и вперед. Некоторые даже спали. То там, то тут он видел, как они дремали, свернувшись в клубок, зарывшись в снег, как собаки, для него же сон теперь был невозможным.