Когда сегодня мы опять спустились к реке, склон был занят сотнями русских военнопленных, которые работают в каменном карьере. По облику своих храмов Люблин, который мы проезжали 30 мая, был последним городом западного, то есть римско-католического, христианства. Восточнее, на землях Украины, доминируют безмолвные, устремленные в небо купола церквей, увенчанных православными крестами.

Часто церкви находятся в стороне от населенного пункта, в уединенном месте, среди леса.

До Дубно все было еще ничего – холмы, ложбины в долине, буковый лес, как в альпийской зоне, – и это казалось хорошо знакомым. Между тем мы миновали восточную окраину распространения бука. Лишь дубы встречают нас дальше – в зоне континентального климата с суровой зимой (умеренно континентального с умеренными морозами. – Ред.). Обычно лесные массивы состоят также из берез и хвойных деревьев.

Мы оказались в местах первого большого танкового сражения, которое произошло прошлым летом, вскоре после начала кампании. Тогда Советы еще посылали в самое пекло в массовом порядке свои легкие – слишком легкие – танки. (Не только легкие. К контрудару привлекались силы 6 механизированных корпусов (22, 4, 15, 9, 19 и 8-го). Понеся большие потери уже на марше от ударов вражеской авиации и из-за изношенности матчасти, советские корпуса тем не менее до конца июня 1941 г. задержали немецкую 1-ю танковую группу на рубеже Ровно – Дубно, нанеся ей тяжелые потери. – Ред.) Они стояли еще и сейчас в полях и болотах там, где были уничтожены или застряли в трясине. Ржавчина проела зеленую защитную краску, стволы пушек наклонены или смотрят в воздух.

1 июня

Заброшенность, тишина бывшего района боя. Марьяковка – Барбаровка – Несолонь. Глинобитные хаты кучно, как грибы, рассеяны по равнине среди садов. Затем вновь густой смешанный лес, который пересекает узкоколейка.

В июле 1941 г. русские атаковали с севера дорогу, по которой осуществлялось снабжение наших танковых сил, прорвавшихся к Киеву, и продвигались по ней. Контратака полка «Хох унд Дойчмайстер»[7], командовал которым полковник Айбль[8] (с тех пор его не стало, он погиб). Он олицетворял собой офицера старой австрийской армии. Умный, бесстрашный. Он ехал на легковом автомобиле со своим разведдозором впереди полка. Он был четок при анализе обстановки и в своих приказах, непринужден в поведении, полон доброты и юмора при общении с рядовыми и офицерами. Характеристика «старик», которой солдаты ласково наделяют своих командиров в этих условиях, безоговорочно воспринимается как «отец».

Повторный маневр на участок, где вчера происходили боевые действия, в результате чего осталась лишь пустота и все вымерло, вызывает своего рода уныние. Несуразное настроение! Однако никому не хотелось испытать произошедшее во второй раз.

О Киеве, который мы, к сожалению, проезжаем в большой спешке, только самое поверхностное представление. Здания, построенные в царский период в конце XIX века, в стиле ренессанс перегружены украшениями. Более привлекательны усадьбы из дерева с украшениями из пиленых полос, которые уложены на арках у входов в сад, окружают двери домов и обвивают фронтоны, карнизы и навес. Это советские монументальные здания. Между тем хаты – одноэтажные, с осыпающейся штукатуркой, с трухлявыми деревянными перекрытиями, гниющие, с обваливающимися дверьми – пребывают в запустении. Связана ли эта разруха с режимом? Характеризует ли это общий вид городов на Востоке? Мне не хочется принимать опрометчивых решений в пользу тех, кто говорит, что так было испокон века, и в то же время поддерживать мнение русского эмигранта, который сейчас, через 25 лет (в качестве переводчика вермахта), вновь видит свою родину и качает головой в связи с такой запущенностью в «когда-то таких чистых и красивых городах».