Один из его побочных эффектов заключается в том, что я набираю вес: за шесть лет болезни я набрал восемьдесят фунтов. Поэтому я принимаю таблетки, уменьшающие аппетит. Я редко помню, что нужно съесть обед, а иногда и завтрак. К ужину чувствую слабость и весь дрожу, жена говорит, что у меня пониженный уровень сахара в крови, и я что-нибудь съедаю. (Не слишком разумная диета, но она работает.)

Одно время я сидел на другом препарате. Он помогает скинуть тонны веса, но может также сделать вас тупым. Его в шутку называют лекарством «тупиц-худышек». В отличие от старого препарата, действие которого вполне объяснимо – врачам ясно, как он подавляет ваш аппетит, – никто толком не в курсе, как действует новый. В этом заключается общая опасность подобных лекарств. Никто не знает, что для вас хорошо, а что плохо, и потому лечат методом проб и ошибок. Я пил препарат где-то год (три таблетки в день), и за это время полиция три раза штрафовала меня, и это не считая того утра, когда меня чуть было не привлекли за вождение автомобилем в состоянии алкогольного опьянения. Пришлось пройти все те тесты на трезвость, которые часто показывают по телевизору. (Клянусь, я не знаю, как кто-то может назвать буквы алфавита с конца до начала, трезвый или нет.) К счастью, я в общем и целом справился с этими тестами, и меня не арестовали. Но в тот год я попал в три аварии и меня лишили водительских прав.

И хотя я потерял тридцать фунтов, но все равно попросил своего доктора избавить меня от таблеток, потому что не мог работать. Весь тот год я провел в каком-то чаду и ничего толком не помню. Я ездил в Париж на книжный фестиваль – это единственный раз, когда я был в Европе, – и ничего из этой поездки не запечатлелось в моей памяти. Знаю, что заснул в Нотр-Даме (и меня вытолкали оттуда взашей), после чего я отправился в кафе, где опять заснул (и меня опять вытолкали). Подобные случае были типичны для того периода времени. Когда я летел домой, то выпил пригоршню таблеток и пришел в такое состояние неподвижности, что женщина на соседнем сиденье подумала, будто я попытался покончить с собой, и в самолете прогремело объявление: «Есть ли среди пассажиров врач?» Я проснулся под конец полета, во время которого за мной присматривала медсестра.

Если вернуться к началу этой истории, то надо сказать, что в 2010 году у меня начались следующие проблемы: сильное паническое расстройство и агорафобия. Паническое расстройство – это по сути постоянная тревога. У тебя вечно включена реакция «бей или беги». Панические атаки во многом похожи на сердечные приступы – боль в груди, учащенное дыхание, потливость, головокружение и так далее – только к этому добавляется сильный страх. Агорафобия – это страх перед ситуациями, в которых может случиться паническая атака – толпа, стрессовая ситуация, пребывание в определенной социальной среде. Да все, что угодно. У меня ужасные проблемы с церковью: я выдерживаю в ней всего двадцать-тридцать минут, а потом мне приходится встать и выйти. Однажды у меня был такой вот случай в магазине строительных материалов, где мне нужно было что-то купить, но я не мог заставить себя выбраться из глубины магазина – либо подойти к кассе, либо просто уйти. Все кончилось тем, что я уселся на полу рядом с теплоизоляционными материалами и целый час проплакал. Дело дошло до того, что я не мог войти в комнаты для совещаний на работе. Так и сидел в своем кубикле. Работу я потерял. Потом я понял, что, вероятно, мог подать в суд, поскольку меня уволили из-за того, что я был болен, но я не стал этого делать.