Место, названное зимой - Патрик Гейл (2015)

Мистер Зоунт передал мальчиков на попечение кормилицы и нянечки соответственно, а когда им исполнилось пять, отправил в довольно строгую подготовительную школу на побережье Кента, где они проживали как в учебное время, так и на каникулах. Сам он продолжал вести скромное существование на Континенте, прилежно писал им сухие письма и время от времени посылал подарки: биты для крикета, перочинные ножики и тому подобное.

С тех пор как Джека отправили в ту же школу, где учился Гарри, братья были привязаны друг к другу. Настоящая семья из двух человек, они, конечно, ни у кого не могли вызывать жалости. У обоих были одноклассники, чьи родители привезли их сюда на неопределённый период сразу по прошествии недолгих, идиллически грязных младенческих лет в Индии или Африке, чтобы они воспитывались как истинные англичане, не обременённые хлипкими семейными связями.

В положенное время мальчиков перевели в Харроу[3]. Школу выбрала для них ещё покойная мать – потому что воспитанники выходили оттуда достаточно учёными, но не чересчур. Она верила, что здесь они смогут наладить нужные связи за пределами маршрутов бывших омнибусов их отца. О том, как оплачиваются их счета, стало известно либо из сплетен ехидного учителя, либо из доверчивой, неосмотрительной болтовни Джека.

Будучи младше и, следовательно, больше нуждаясь в защите брата, Джек в то же время был сильнее и увереннее в себе. Он открыто нёс себя в мир, искренне веря в других и в свою очередь легко завоёвывая их симпатии. Самой присущей ему была фраза – это просто! Жизнь представлялась ему такой же понятной, как приключенческий роман для мальчиков: люди были плохими и хорошими, правильный выбор – очевидным, и добро всегда побеждало зло. Бог, поскольку был англичанином, задумал, чтобы всё делалось к лучшему, и подарил нам жизнь, полную всевозможных наград; всё, что требовалось от нас, – приложить совсем немного усилий и взять то, что нам причитается. Джек был красивым, спортивным, добрым, и эта доброта беспокоила Гарри, уверенного, что в любой момент может произойти то, что изменит столь жизнерадостный взгляд на вещи.

Может быть, потому, что он был уже достаточно большим, когда умерла мать, чтобы ощутить трагизм смерти, чтобы запомнить мягкую приветливость будуара, откуда его так резко вышвырнули навсегда, Гарри был так же непохож на Джека, как их мать была непохожа на отца: осторожный, боязливый, склонный к размышлениям. Он не был горд, но, когда его дразнили на игровой площадке или где бы то ни было, остро чувствовал ужас унижения и, чтобы защититься, замыкался в себе. Учиться он не любил – его мозг был слишком медлительным или слишком сонным, чтобы воспринимать то, чего от него требовали, – но ничто не приносило Гарри столько удовольствия, как часы, проведённые наедине с книгами; листая страницы атласов, романов, исторических трактатов, он вызывал в своём воображении те версии самого себя, какие они ему предлагали. Не умея быстро сводить знакомства, он привык довольствоваться общением с теми, с кем сводил знакомства его брат.

Джек никак не желал примириться с застенчивостью Гарри; это качество было настолько чуждо его натуре, что он не мог понять его сути, не мог представить, каково вообще испытывать смущение. К тому времени, как оба повзрослели, младший заботился о старшем так, как старший заботился о нём, когда они были детьми, и задача вовлечь Гарри в любую деятельность, в любое увеселительное мероприятие или поездку была заложена в нём на уровне рефлексов. Как правило, у его приятелей также находились застенчивые брат или сестра, и таким образом у Гарри завязывалась дружба, дружба через поколение, всецело зависящая от великодушных порывов брата. Когда Джек, как ожидалось, вступил в кадетский корпус Харроу, Гарри начали мучить тревожные мысли, что брат может записаться на военную службу в далёкую страну и они навсегда потеряют друг друга.