Он лежал на четырёх поставленных в ряд у стенки стульях, и сверху его кто-то накрыл куцым флисовым пледиком. Спал с открытым ртом, слегка похрапывая, и его отросшие сальные волосы закрывали ему лоб и даже спадали на нос.

– Эй, приятель, за тобой пришли! – окликнула его Улла и, ухватившись за полу чёрной кожаной косухи полицейского, принялась его тормошить.

Проклиная Рёнхольта, Луиза сделала пару шагов к двери.

– Ладно, забудем, – сказала она и развернулась к выходу, но тут хозяйка паба остановила её:

– Дай ему пару минут, он быстро соберётся.

Рик с нетерпением стала наблюдать, как Улла зашла за барную стойку и достала стопку и бутылку водки «Гаммель Данск», после чего, вернувшись оттуда, поставила стопку с бутылкой на стол и снова попробовала растормошить спящего.

В конце концов он с видимым усилием сумел принять сидячее положение, взял из рук Уллы стопку и громко откашлялся. Потом мужчина закрыл глаза, запрокинул голову назад, залпом осушил стопку и с той же скоростью отправил следом за ней вторую.

Затем ему удалось сфокусировать взгляд на Луизе, и он стал очень внимательно её разглядывать.

– А ты-то кто такая? – спросил полицейский голосом, звучавшим так, словно его тянули из заржавевшей железной трубы.

– Рёнхольт просил меня заехать за тобой, – ответила Рик. – Отпуск закончился.

– Да пошёл бы он! – пробурчал мужчина, прикурив сигарету из валявшейся на столе смятой пачки.

Луиза молча разглядывала его несколько минут, а потом развернулась и двинулась к выходу. На улице грузчики, уже подняв задний борт, задраивали кузов грузовичка, а Улла занялась установкой решётки на прежнее место.

– Постой! – прозвучал из глубин кабака хриплый окрик.

Эйк выбрался на улицу, щурясь на солнце и пытаясь пригладить руками давно не стриженные волосы. Какое-то мгновение казалось, что он вот-вот потеряет равновесие, но он удержался на ногах и двинулся вслед за Луизой к автомобилю.

– Мы знакомы? – спросил он, раздавив ногой окурок о камень поребрика.

Рик покачала головой и представилась.

– Ты три часа назад должен был явиться в Институт судебной медицины, но вместо тебя ехать туда пришлось мне, – добавила женщина, после чего открыла дверцу машины и кое-как затолкала Нордстрёма на сиденье. Она едва успела обойти машину кругом и сесть за руль, как он откинулся на подголовник и снова уснул.

Весь путь до Отдела расследований прошёл под аккомпанемент похрапывания, но Луиза постаралась отключиться от мыслей о пассажире и вместо этого сосредоточиться на проблеме так и не опознанной женщины, которую снова отправили в подвал Института судебной медицины. Что-то такое ранимое, чуть ли не детское читалось в той части её лица, которая не была обезображена шрамом. Должно быть, когда-то она была красавицей. Оставалось только узнать, как давно было это «когда-то».

Луиза оставила Эйка Нордстрёма на парковке. Он так и остался сидеть с закрытыми глазами, когда она захлопнула за собой дверцу машины. Позже, шагая по коридору к своему кабинету, Рик не поднимала глаз от покрытого серым в разводах линолеумом пола, чтобы никто не заметил, до чего же она зла – от ярости она даже дышала иначе, делая резкие короткие вдохи.

Плюхнув сумку на пол, Луиза закрыла дверь. На стенах так ничего и не появилось, но она обнаружила, что, пока её не было, кто-то поднял жалюзи.

Солнце шпарило прямо в помещение, и Рик подошла к окну, чтобы поправить жалюзи, а потом села за свой стол, включила компьютер и достала пластиковую папку с распечатанными резюме тех трёх человек, которые, как она считала, сумеют вместе с ней сделать работу отдела высокоэффективной, собственными пометками, касающимися этих людей. Теперь Луиза взвешивала все «за» и «против» привлечения к работе Хенни Хейльманн.