Сильнейшая тревога захлестнула ее. Даниэла не представляла, что делать, и судорожно набрала номер Алессио. За годы нелегкой практики он часто оказывался в отчаянных ситуациях, он даже заглядывал в приоткрытые врата на тот свет, чтобы в последний миг вытащить оттуда пациента, и, наверное, поэтому научился оставаться невозмутимым в самые критичные минуты. Даниэла очень нуждалась в его холодном рассудке. Но Алессио был на операции…

Закусив губу, она начала призывать свой мозг к спокойствию. В конце концов, она тоже была медиком, работающим, в том числе, и в экстренном режиме. Она тоже порой доставала с того света своих пациентов (редко, но случалось), поэтому умела не поддаваться панике и мыслить разумно.

«Нужно проверить в квартире брата. Может, он уснул и до сих пор спит…» – подумала Даниэла, взглянув на часы. Только как проверить, если до официального окончания рабочего дня еще три часа? А там мало ли что случится. Работа хирурга редко заканчивается вовремя. И она не ошиблась: выйти из больницы ей удалось только около восьми вечера.

Пока Даниэла бежала к машине, она успела набрать еще раз номер Джерардо и, поскольку тот по-прежнему был выключен, номер ресторана. Ситуация оставалась неизменной. Запрыгнув в свою машину, она помчалась к дому брата, не особо заботясь о соблюдении правил дорожного движения. Она не позаботилась также о правилах парковки, бросив машину, как попало, перекрыв кому-то выезд.

Квартира оказалась пустой – именно то, чего Даниэла так боялась, потому что теперь было совершенно неизвестно, где искать Джерардо. Она знала адрес его местожительства, только интуиция ей подсказывала, что там она Джерардо не найдет. Зато на диване она обнаружила записку, нацарапанную на чеке из супермаркета. «Спасибо за все, Даниэла, – гласила записка. – Ты потрясающий человек. Спасибо за помощь и желание спасти меня. Но, увы, меня невозможно спасти. Прощай!»

Сердце ее похолодело и бешено заколотилось. От безысходности, веявшей от записки, у нее на миг опустились руки. Куда они денут его дочь?!

«Что же он мог натворить? – лихорадочно размышляла Даниэла. – Вчерашнюю идею он не мог реализовать, ведь ключи от машины у меня!Что другое?!»

Простояв несколько мгновений в оцепенении посреди гостиной, она бросилась осматривать все окна. Они были закрыты изнутри. Тогда Даниэла решила позвонить в клинику, в отделение скорой помощи. Поприветствовав телефонистку, она представилась и быстро перешла к делу.

– Скажите, пожалуйста, не поступал ли в больницу синьор Бранди?

– Минутку… – ответила телефонистка. – Нет.

Даниэла закусила губу, но тут ее осенило: ведь его документы у нее!

– А кто-нибудь без документов?

– Двое. Один мужчина лет двадцати африканской наружности…

– Второй? – нетерпеливо прервала ее Даниэла.

– Второй… Мужчина лет тридцати пяти-сорока с серьезным отравлением.

– Куда его поместили?

– Его привезли в критическом состоянии, он в реанимации, – ответила девушка. – Корпус H.

– Спасибо! – бросила Даниэла, уже выбегая из квартиры.

Запрыгнув в машину, она помчалась обратно, потому что единственный способ узнать, Джерардо это или нет, – увидеть его собственными глазами. Но Даниэла была практически уверена, что увидит именно его в палате интенсивной терапии.

Оказавшись в родной клинике, Даниэла сначала бросилась в свою ординаторскую. Наскоро облачившись в хирургический халат и вымыв руки, чтобы соблюсти стерильность, она кинулась в корпус H. Уточнив, в какую палату поместили пациента без документов, Даниэла взбежала по лестнице, ведущей на первый этаж. Буквально через минуту она оказалась перед нужной дверью и, выдохнув, вошла внутрь. Некоторые из присутствовавших медиков, окружавших койку, подняли головы и вопросительно посмотрели на нее, остальные, не отрываясь, проводили какие-то манипуляции. Даниэла догадалась, что пациенту делают промывание желудка.